– Относительно Джулианы я не уверен. А для Жака ты представляешь угрозу его будущему.
– Думаешь, нам следует уехать домой?
Ник лишь слабо усмехнулся. Во что они ввязались?
– Йоркшир кажется все привлекательнее.
Роз выпрямилась, оглянулась на их мотоциклетный эскорт и покачала головой.
– Нет.
– Что ж это за место такое жуткое?
– Тебе когда-нибудь приходилось перевозить теленка из деревни в деревню, когда на улице снег с дождем?
– Хм… нет.
– Темницы тоже имеют свои достоинства. Там тебя никто не станет рассматривать как племенную кобылу.
– Как кого?
– А, вздор. То, что не убивает нас, закаляет наш дух.
– Моя приемная мать обычно говорила это по поводу зубной боли. Но я серьезно опасаюсь, что нам предстоит кое-что похуже.
– Нечего меня пугать. Ты дипломат. Заговори их, чтоб нас отпустили.
– Я не могу заговорить этот «роллс-ройс». Давай посмотрим, куда нас поместят, а потом начнем испытывать мои способности заговаривать зубы.
Да, я дипломат, подумал Ник, но ее дипломатия, позволившая ей так изящно провести разговор с сестрой и зятем, выше всяких похвал. Теперь, правда, наступила реакция. Ее трясло. Он выругался и прижал ее к себе.
– Мы… сейчас мы не на публике, – пробормотала она.
– Хочешь сказать, что мне необязательно вести себя, как положено мужу? Но мне кажется, самое время действовать как людям, вместе попавшим в беду. Я мог бы заранее знать.
– Что знать? Что с нами могут сделать? Отправить в аэропорт и выставить из страны?
– Могут возникнуть проблемы и похуже.
– Типа тюрьмы?
– Да.
Роз не расслабилась, но он ощутил, как она теснее прижалась к нему, ища в нем опоры.
– Думаешь, кто-нибудь приглядит за Хоппи?
– Конечно.
– Только не люди Жака.
– Зато другие нам симпатизируют.
– Но его ударили.
– С ним все будет в порядке. – Ник с удивлением понял, что и сам тревожится за судьбу собачонки. Когда он успел к ней привязаться? Ник вспомнил, как радостно завизжал и завилял хвостом Хоппи в самолете, увидев две тарелки в руках у стюарда. А поняв, что обед для Ника и Роз, разом изобразил вселенскую скорбь – бедный-несчастный сирота, которого никто на свете не любит, – пока не принесли еду и ему.
– Ты улыбаешься.
– Я думаю, что уж Хоппи-то не пропадет.
– Полагаешь, нам стоит побеспокоиться о себе?
– Возможно. – Она свернулась комочком рядом с ним. Ему хотелось прижать ее крепче, но неизвестно, как она прореагирует на такую вольность. – Я хочу свободы.
Как и он. Так что все отлично.
– Ты, значит, предполагаешь расстрельную команду на рассвете?
Хоть тут он может ее успокоить.
– Роз, не пойдут они на это, – ответил Ник, подавляя желание прикоснуться губами к ее волосам – просто чтобы подбодрить. Но она уже выпрямилась, словно постепенно начала обретать присутствие духа, так что и ему следует вести себя соответственно.
– Эти люди не преступники. Они тут хозяева, но в их планы не входит довести страну до банкротства и сбежать. Члены Совета имеют виллы во Франции, на Капри и в тому подобных местах. Если мы исчезнем без следа, они станут международными преступниками.
Она обдумала сказанное.
– Ты проверял?
– Проверял, – заверил он ее. – Я, может, не большой специалист в области престолонаследия, но одно знаю точно – мы в безопасности. Так что давай спокойно подождем, пока не выясним, куда нас завезут.
– Во дворец? – спросила она с надеждой.
– Пятизвездочная роскошь открывает нам свои объятия, – ухмыльнулся он.
Их действительно привезли во дворец.
– Я забыла, какой он величественный, – прошептала Роз, глядя на сверкающие белые башни, зубчатые стены, мраморные ступени.
Это было похоже на сказку. Потом машину окружили люди в форме, и сказка кончилась.
– Выходите, – рявкнул кто-то, и грубые руки потащили ее наружу так сильно, что она не удержалась на ногах.
Но у нее был защитник. Ник мгновенно оказался рядом, помог ей подняться, спокойно отодвинув военных в сторону, словно не эти люди, а он был здесь главным, и ободряюще улыбнулся ей. Тут они увидели Жака. Черная машина остановилась рядом с ними, и тот вылез из нее вместе со своей дамой.
– Если вы хоть пальцем тронете принцессу Роз, вам придется ответить перед международным сообществом, – с холодным достоинством, отточенным годами адвокатской практики, произнес Ник. И повысил голос: – Принцесса Роз-Анитра и я, Ник де Монтезье, доставлены в королевский замок Альп-де-Монтезье против нашей воли. Жак и Джулиана де Монтезье заключили нас под стражу. Жак и Джулиана находятся в поле моего зрения, командуя удерживающими нас людьми. Что он делает?
– В любой момент мой мобильный телефон могут отнять, – продолжил он. – Тогда я закончу передачу, но это сообщение зафиксировано. Блэйк, ты знаешь, что предпринять.
После минутного всеобщего замешательства раздался рев Жака, понявшего, что делает Ник. Уже знакомый им Жан Дюпье отдал короткий приказ. Ника обыскали и нашли в кармане мобильный телефон.
– Он продолжает передавать сообщение, – любезно пояснил Ник, пока Дюпье протягивал телефон Жаку. И. снова повысил голос: – Телефон насильственно отобрали у меня.
Жак швырнул телефон на землю и придавил каблуком.
– Полагаю, теперь он уже не передает, – сказал Ник и улыбнулся, прижав Роз к себе. – Я связался с моим сводным братом, Блэйком, который работает вместе со мной в фирме «Гудмэн, Стерн и Хэддок». Если Блэйк и мои друзья – практически в каждом посольстве в Лондоне – в самом ближайшем будущем не получат от меня известий, они будут знать, где нас искать.
Жак не стал улыбаться ему в ответ.
– Уберите их, – приказал он, глядя на телефон, словно на раздавленного скорпиона.
Но Джулиана?..
– Джулиана! – обернулась Роз к сестре. Та казалась совершенно ошеломленной происходящим. И молчала, пока их уводили.
В… темницу?
Они прошли через три толстые двери – так быстро, что даже не поняли, мимо чего идут. Потом их бесцеремонно втолкнули в последнюю дверь, и лязганье металла возвестило, что они остались одни.
Роз в смятении огляделась. Сейчас она уже готова была оказаться в пыточной камере. Ребенком она ни с чем подобным не сталкивалась, но кто знает – времена изменились.
Это не была темница. Просто комната с бетонным полом, в которой Роз узнала складское помещение, каких много было в подвале замка. Две простые кровати, покрытые белыми покрывалами. Маленький коврик перед каждой из кроватей – скромная уступка комфорту. Через дверь в соседнее помещение видны были простейшие удобства.
Спартанские условия, но ничего жуткого.
