— Завтра повторим все сначала, — сказал он, вытирая губы салфеткой. — Надо будет научить вас поднимать тяжести. Есть некоторые хитрости, которые необходимо знать. Вы вполне сможете поднять взрослого человека весом сто семьдесят пять фунтов и бегом вынести его на плечах из огня.
Он поставил тарелку на поднос.
Мими отнесла посуду на кухню и сложила в раковину, рассудив, что помыть можно и завтра. Она спешила в ресторан, ей надо было еще заскочить домой за формой, заодно проведать бабушку и постараться убедить ее, что готовая пицца вовсе не так уж плоха. Но, взглянув на часы, девушка расстроилась. Она поняла, что, даже если очень постарается, все равно опоздает на работу. И тем не менее ей не хотелось лишать Гибсона десерта, и она принесла ему огромный кусок яблочного пирога и порцию ванильного мороженого.
— А потом научим вас половчее управляться со шлангом, — продолжал Гибсон с воодушевлением. — Какой аппетитный пирог! Спасибо.
— На кухонном столе есть еще, на случай, если ночью вы проголодаетесь. Сможете дойти?
— Ради такого пирога я готов даже ползти, — весело отозвался он. — Вы на работу?
— Да, и не освобожусь до полуночи. Потом у меня вряд ли будет время к вам наведаться. Надеюсь, до утра вам ничего не понадобится?
— Все будет отлично, — заверил Гибсон, откусывая пирог. — Завтра утром приступаем к дальнейшим тренировкам.
Мими перекинула сумочку через плечо и уже взялась за ручку двери, но Гибсон окликнул ее:
— Да, вот еще что…
Он отставил пустую тарелку. Поразительно, сколько мужчина может съесть за один присест!
Откинувшись на спинку кресла, он нахмурил брови, словно размышляя над загадкой мироздания.
— Вы не находите, что миссис Макгилликьюди потрясающе готовит цыпленка в винном соусе и печет первоклассный яблочный пирог?
Было уже четверть одиннадцатого, когда в ресторане появился Билл Джонсон и, с застенчивым видом подсев к стойке, заказал молочный коктейль. С шоколадом, ванилью и крошеным печеньем. Ему не пришлось даже объяснять, с чем приготовить коктейль. Мими и так знала. Ей были известны вкусы всех постоянных посетителей.
— Ты выглядишь как-то иначе, — заметил Билл.
— Ладно, Билл. Ты — мой друг. Можешь говорить все как есть на самом деле. Я ведь выгляжу ужасно.
— Дело не в этом. Просто непривычно видеть тебя с такой прической. Обычно волосы у тебя… — И он поднял руки вверх, изображая пышный начес. — А теперь ногти у тебя короче и не накрашены. Да и на лице совсем нет косметики. Кроме этих румян.
— Я обгорела на солнце.
— Извини. Но мне нравится. Как-то необычно.
Он покраснел больше, чем сама Мими. Мальчишки очень стесняются, когда делают комплименты, и Билл был таким же.
— А почему ты здесь так поздно? — переменила тему девушка.
Билл помрачнел и, неловким движением откинув темные пряди со лба, неохотно пробурчал:
— Повздорил со своим стариком.
— А из-за чего?
— Он говорит, что я не должен встречаться с Соней.
— Но почему? Такая замечательная девушка!
— Считает, что она меня недостойна.
— Что значит — недостойна?
— Ее родители русские иммигранты. Они не очень хорошо говорят по-английски, хотя Соня в школе быстро научилась, — рассказывал Билл. — Ее мать работает горничной, а отец — ночной сторож в детском саду. Для моего отца это значит, что они ни на что не годятся, хотя в России они были профессорами и преподавали литературу в университете.
— Знаешь, Билл, твой отец тоже ведь начинал практически с нуля, — заметила Мими. — Бабушка рассказывала, что ему приходилось каждый день работать на фабрике, и он был тогда еще моложе, чем ты сейчас. А по вечерам он ходил заниматься к моей бабушке. Бен был так счастлив, когда ему удалось наскрести денег и построить свой магазин. С тех пор он делает все, чтобы никто не вспоминал, кем он был раньше.
— Тогда он должен гордиться собой, — проговорил Билл, — а мне позволить хотя бы иногда решать что-то самому.
— Сказать легче, чем сделать.
Нетрудно было догадаться, что воспоминания о нелегком детстве, о бедности зародили в душе Бена твердую решимость сделать все, чтобы его сын не скатился вниз по социальной лестнице. Даже заставить его порвать с девушкой, если ее родители не отвечают представлениям Бена о «добропорядочной семье».
— И что вы с Соней будете делать? — Мими постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал беспристрастно.
— Ты же знаешь, мне всего восемнадцать, — грустно покачал головой Билл. — И несмотря на все разногласия, я люблю папу. Я нигде еще не работал, кроме как у него в магазине, и ничего толком не умею. У меня нет ни способностей, ни денег, ни желания поступать в колледж. Но если я останусь с ним, придется подчиняться ему во всем.
— А что думает Соня?
— Я не решаюсь пока рассказать ей, — он отхлебнул из своего стакана. — Ей будет очень больно. Как и мне сейчас.
Мими посочувствовала юноше, следя, однако, чтобы каким-нибудь неосторожным замечанием не подорвать авторитет Джонсона-старшего.
Появился владелец ресторана — полный мужчина средних лет, уверявший, будто он является потомком царского рода, что благодаря его акценту звучало вполне убедительно. Вынырнув из-за гриля, Борис посетовал на то, что Мими не помогает убирать тарелки.
— Даже не знаю, справлюсь ли я, — ответила девушка, потирая ноющую спину. — Сегодня я не в состоянии что-либо поднимать.
— Ты есть нездорова? — спросил Борис.
— Да нет, просто у меня была тренировка.
— Спорт? Это очень вредно. — Он погрозил Мими пальцем. — Водка. Водка — полезно для здоровья. Есть водка — нет проблем. Билл, ты быть слишком молодой для этого.
— Давай я уберу посуду, Борис, — предложил Билл, стыдливо склонив голову. — Мне все равно нечем заняться.
— Да, мне нужен официантка. Хороший официантка. Мими уходит от меня. Так что, если тебя есть знакомая, хочет работать, скажи Борису.
— Можешь на меня рассчитывать, Борис.
— Слушай, Билл, а что, если тебе попробовать стать пожарным? — предложила Мими. — У меня скоро экзамен. Может, там найдется место и для тебя?
— Мне — пожарным? — поперхнулся Билл. — Да ты что! Я вырос в магазине отца. Уже в четыре года я мог обслуживать покупателей. Но в тушении пожаров я ничего не смыслю. Да это ведь и опасное дело. А мне всегда недоставало храбрости.
Мими хотела было возразить, но, устало опустившись на табурет, поняла, что сегодня ей вряд ли хватит сил на то, чтобы решать проблемы других людей.
* * *
— Я думал, вы сегодня больше не придете, — такими словами встретил ее Гибсон.
