и по-настоящему расплакался:
– Прости, Моника, прости… Я не хотел твоей смерти! Не хотел!
Он повторял это, словно мантру. Я тоже не сдержалась, глядя на него, и непослушные слезы покатились по моим щекам. Сколько в нём было доброты на самом деле… Даже после того, как жена бросила его, сбежав к другому, и отобрав у него детей, ему было безумно больно от её смерти, и он винил в ней себя. Но он спас меня. Спас, пожертвовав ей.
Его слова хороводом кружили в моей голове:
«Сегодня, когда ты сказала, что уходишь, я вдруг испугался, что не увижу тебя больше. И просто не смог сразу отпустить тебя, не поговорив с тобой… А потом, когда ты нацелила на меня автомат, я подумал, пусть лучше она застрелит меня, чем уйдёт»
«Знаешь, это ведь не тот случай, когда тебе понравилась девушка, и ты ведешь её в кафе, кино, знакомишь с друзьями и годами думаешь, подходит она тебе или нет. Здесь на кону стоит жизнь. И нужно быть уверенным…»
«Понимаешь, Сэм. Слова – как мусор. Они ничего не стоят. Я сделаю для тебя больше, чем слова.»
И он сделал. Сделал куда больше, чем слова. Даже сейчас, обнимая окровавленный труп своей бывшей жены, он делал для меня больше, чем я могла себе представить.
Из комнаты появились перепуганные дети. Увидев свою мать на руках незнакомого мужчины, они в ужасе закричали.
– Мамочка, – пропищала девочка лет одиннадцати на вид. Мальчик, чуть более взрослый, прижал сестру к себе и попытался закрыть её от Эдриана.
– Эд, – тихо сказала я. – Нужно забрать их отсюда…
Но он не слышал меня. Успокоившись немного, он положил на пол тело Моники и попытался заговорить с детьми:
– Я знаю, вы не помните меня, но… Я – ваш отец. Я вам не причиню вреда.
– Что случилось с мамой? – пытаясь держать себя в руках, успокаивая расплакавшуюся сестру, спросил мальчик, – Что ты с ней сделал?
– Это не я! Я никогда бы…
– Вот этот мужчина, – я вклинилась в разговор и указала на тело босса. – Это он сделал. Потом он напал на вашего… на Эдриана… Но я успела его спасти. Вашу маму спасти не удалось, простите…
Мальчик гладил по голове перепуганную сестру.
– Джейки, – прошептала девочка. – Что с мамой? Кто этот мужчина?
– Это наш родной папа. Я помню его.
– Это не наш папа! Наш папа – Оскар!
В квартире начала появляться полиция. Тела накрыли. Эдриана увели в сторону для допроса. Я забрала детей, и ушла с ними в комнату. Попыталась немного успокоить и объяснить ситуацию. Через дверь я слышала, как Эдриан пытался придумать убедительную легенду, по которой к ним домой ворвался любовник его жены, и из ревности напал с ножом сначала на саму Монику, а после – на него самого. Разбушевавшегося ревнивца застрелил его друг, Френки, а после скрылся, испугавшись разборок с полицией. У Френки уже была судимость, и он находился в розыске, поэтому и пришел просить укрытия у друга. А я просто была подругой Моники, случайно оказавшейся здесь.
Эдриан раньше никогда не проходил по уголовным делам, и имел чистую репутацию. Мне удалось убедить детей молчать перед полицией, чтобы не поставить Эдриана под удар. Позже я полностью подтвердила его версию. Звучало это вполне убедительно, и нам поверили.
Несколько часов спустя, когда весь этот кошмар закончился, мы взяли машину Эдриана и решили убраться подальше. Он ехал молча, стеклянными глазами глядя на дорогу. Дети тихо сидели сзади.
– Куда мы сейчас? – я нарушила тишину.
– Нужно отвезти детей к моей маме для начала… Потом уладить пару вопросов.
– А я?
Эдриан долгое время молчал. А после ответил:
– Ты обещала идти за мной до конца. Или ты теперь передумала?
– Нет… Я просто хочу знать, что мы будем делать дальше.
– Не время это сейчас обсуждать, – Эдриан взглянул на детей и снова уставился на дорогу.
– Ну да…
Дальше мы снова поехали молча. Машина стремительно рассекала черное пространство, тускло освещенное фарами ближнего света. К полуночи мы добрались до небольшого дома в деревне.
– Мне нужно поговорить с мамой. Побудь с детьми, пожалуйста.
– Конечно.
Эдриан покинул машину и ушёл в дом. Я обернулась назад – дети спали. Эдриана не было около двадцати минут. После он вернулся, забрал детей и отвел их к своей матери, а позже мы продолжили дорогу.
– Так какой у тебя план? – я снова не выдержала его молчания.
– Нужно встретиться с бывшими коллегами. Босса теперь нет. Нужно решить вопрос о разделе его имущества, ведь почти всё оно оформлено на подставных лиц, в том числе, и на меня. Ну и убедиться, что между нами не осталось конфликта, чтобы нас больше не искали, и мы могли жить спокойно…
– Какие у тебя планы… ну … на жизнь?
– Если бы я только знал, – Эдриан тяжело вздохнул, – столько всего произошло…
– Я понимаю. И я тоже в растерянности.
– Главное, что ты должна понять, это то, что дети в любом случае останутся со мной, так что…
– Так что… Что? Договаривай, – он ничего мне не ответил, – Так значит, я не вхожу больше в твои планы?
– Или я в твои, – сказал он железным голосом, так ни разу и не взглянув на меня.
– Решил моими же руками от меня избавиться? – по моему телу пробежали мурашки. Он будто бы вёл разговор к тому, чтобы расстаться со мной. – Если хочешь бросить меня, скажи об этом прямо.
– Почему ты решила, что я хочу тебя бросить? Это ведь не для меня, а для тебя всё поменялось. Я знал о твоём сыне и о том, что ты заберешь его, но ты не знала о том, что мои дети будут со мной, так что… решай сама.
Он остановил машину и наконец посмотрел на меня. Голубые глаза обдали меня потоком леденящего холода. Я же старалась своим взглядом хоть немного согреть эту статичную стужу внутри его души
– Я же сказала, что люблю тебя. Значит, я люблю твоих детей. Они ведь часть тебя. И я не изменю своего решения.
Он ничего не ответил, вздохнул и прижался к моей груди. Я молча гладила его по голове. Лед, покрывший его сердце, дал трещину и стал превращаться в прохладные капли. Я молчала, боясь случайно ранить эту беззащитную душу, показавшуюся мне из-под твердого панциря. Неужели он действительно решил, что смогу бросить его? Он настолько сильно боится потерять меня? Если это
