активной ночи быстро изматывает, но эта тянущая скованность добавляет своеобразного драйва.
После такого марафона невозможно быстро вернуть себе вменяемый вид. Поэтому я тороплюсь кончить сразу за Мариной на её ягодицы.
– Ты в окно смотреть не забывала? – вспоминаю про причину нашей спешки.
– Блин!..
Бодрит.
– Так и знал, что ты до сих пор теряешь от меня голову.
Под её своенравное: «Да, конечно» со смехом подбираю с пола презерватив.
– Как я выгляжу? – взволнованно спрашивает Марина, наверное, в десятый раз приглаживая волосы.
– Восхитительно, – заверяю, проходясь по ней оценивающим взглядом. – Хорошая девочка. Мама может тобой гордиться.
Боже, храни эту святую женщину, которая добиралась к нам, по-моему, пешком.
– Я не говорила маме, что буду с тобой, – признаётся Марина как на духу. Впервые вижу, чтоб она так переживала.
Мне проще, я уже переволновался как только мог, и теперь пребываю в блаженном коматозе.
– Уверен, её настроение подскочит до небес, когда вместо тормознутого зануды рядом с тобой окажется энергичный красавец.
Марина наигранно осматривается по сторонам.
– Где ж я его сейчас найду?
– Мы к этому разговору вернёмся! – Клацаю у её уха зубами под трель звонка.
Она суетливо открывает дверь, а мне в момент становится не до флирта. Жалею, что не купил цветы, или хотя бы торт. Впрочем, за мной есть косяки пострашнее, чего уж…
– Здравствуйте, Зоя…
– Исовна! – на бегу подсказывает Лёшка. И крепко обнимает мои ноги.
Но не успеваю я согнуться, чтобы подхватить сына, как мелкий ураган с воплем «Пидиди!» уже кидается вслед за улепётывающим в детскую котом.
И вот под цепким взором Исовны мне тоже очень сильно хочется куда-нибудь умчаться. Или провалиться на худой конец.
Мне нет нужды представляться. С первого взгляда понятно, что меня узнали и что за годы, прошедшие с рождения Алёшки, я у неё как только не назывался. Разве что зятем мечты точно не был.
Она расправляет плечи и выжидающе смотрит на Марину, безмолвно требуя объяснений.
– Лиам, отец Алёши, – бесстрашно встаю рядом с Мариной.
– Ну, родство сразу видно. Где пропадал-то, отец?
– Туда я больше не вернусь.
– Надеюсь. Ты здесь нужен, – кивает она сурово.
– Мамуля, – бросается ей на шею Марина, разворачивает ко мне спиной и жестом показывает валить с глаз долой.
Мне дважды повторять не нужно. Пока женщины звенят на кухне чашками, вытягиваюсь на полу в детской. Барсик, похоже, благополучно пережил приветствие Лёшки и больше не вызывает его интереса.
– Чего сердитый такой?
Малыш словно чем-то обеспокоен, но старается это скрыть. Хмурится и поджимает губы в тонкую линию. В чём дело начинаю догадываться, когда он выуживает из кармана штанов ухо от плюшевого зайца.
– Лалиса…
Глядя на насупленного сына, я со всей ясностью понимаю, что значит быть привязанным к кому-то и не иметь ни малейшего представления как это выразить. А тут ещё тема такая для пацанов щекотливая, амурная…
– Лариса – это серьёзно, – вздыхаю авторитетно.
– А ебужонок сказал – гупости! – зло бубнит Лёшка, глядя на меня с вызовом из-под насупленных бровей, словно подозревает и меня в сарказме.
– Какие уж тут глупости, – делаю серьёзное лицо. – Я в здешний садик тоже пару лет ходил. И когда был примерно как ты, мне тоже понравилась девочка. Имя, правда не помню, давно это было. Всё, абсолютно всё в ней было прекрасно: косички, большие уши, картавость. Втюрился сразу. Ухаживал взахлёб: ломал игрушки, плевал в компот и каждый день придумывал дразнилки. А она!..
– Усла к дугому? – Лёшка вдыхает, будто уже успел познать все тяготы любви. И мне бы не ржать. Но как?
Вот как можно удержать лицо кирпичом, когда от умиления чуть рожа не лопается?
– Если бы! Через месяц добилась, что родители перевели её в другой садик. Ну я и выкусил из её капюшона клок меха. На память.
– Лалису тоже забилут? – с ужасом уточняет Лёшка.
– Не обязательно, – склоняюсь к нему, заговорщицки понижая голос. – Просто ухаживать за девочками нужно правильно.
– Как Ян?
– От Яна она не убегает? – спрашиваю аккуратно.
Лёшка мнётся и с подозрением сощуривается, словно взвешивая, можно ли мне довериться. Забавный такой, скрытный. Смотрю и узнаю в нём Марину.
– Ян глупый! – Зло сжимает кулачки мой Ромео. Напряжение, всё ещё витающее между нами, тает на глазах. – Он ей даёт свои дулацкие ломашки. А сам луки поси туаета не моет!
– Да ты что? Опасный парень, – тяну с осуждением. – Но не переживай. Я знаю, что нужно делать.
– Побить! Он станет класный и с соплями. Тогда Лалиса на нём не женится.
– А вдруг пожалеет его, сопливого? – ввергаю своим вопросом Лёшку в глубокую задумчивость. – Если Лариса любит цветы, то и ты подари ей. Но сделай это красивей, чем Ян. Какие у неё глаза?
Детские губы трогает едва заметная смущённая улыбка.
– Как небо!
– Отлично. Тогда подари Ларисе синий цветок и расскажи, почему он похож на неё.
– А вдлуг ей не понлаится? – с сомнением уточняет Лёшка. Видно, что вариант побить соперника вдохновляет его больше.
– Понравится.
– А ты посиму спал у нас? – вдруг спрашивает он.
– Ну-у… – Засада. Не ожидал я такого поворота, и поэтому не сразу нахожусь с ответом. – Теперь мы будем жить вместе.
Лёшка оглядывается на дверь и тянется ко мне, чтоб доверительно шепнуть на ухо:
– Помогай маме. Тогда она разисит тебе быть моим папой.
Совет неожиданный и просто нереально приятный. Меня бы миллион так не обрадовал, как эта незатейливая детская простота.
– А ты этого хочешь? Чтобы я был твоим папой.
Сердце гремит и пропускает удары, пока жду ответа.
– Ты клутой.
– Люблю крепко, – обнимаю Алёшку, дурея от счастья.
Если меня когда-нибудь спросят про лучший день в моей жизни, я без запинки обобщу – любой, что проведён с любимой женщиной и сыном. Это не то, к чему я привык. Совсем другой уровень. Это ответственность, которой гордишься и мелочи, которым нет цены. Золотое время.
– Сынок, иди попрощайся. Бабушка уже уходит, – говорит Марина, заглядывая в детскую.
– Я думал, мы пообщаемся за чаем. – Хмурюсь, заметив, что она опять напряжена.
Ну что за паникёрша? Все мои утренние старания насмарку.
– Она торопится, – звучит безэмоционально. – Но в целом ничего нового ты не услышишь.
