Вскоре на столе появилось блюдо со спагетти. За ним последовала миска с салатом. Кортни посмотрела на Тревора. Он улыбался, но на его лице можно было легко прочесть ярость. Он что? Ревнует? Или есть другая причина?
Патрик, казалось, совершенно не замечал общего напряжения.
— Хе, Тревор, все выглядит великолепно. Ты научишь меня делать соус?
— Разумеется. Это совсем не трудно.
— Тревор всегда считался прекрасным поваром, — пояснила Кортни. — Однако в его карьере повара были и серьезные неудачи. Помнишь, как ты хотел приготовить креветки и у тебя загорелось чесночное масло?
— Ты что, поджег кухню? — с любопытством поинтересовался Патрик.
— Почти. — В первый раз за этот вечер он улыбнулся без напряжения. — У моих родителей было какое-то предчувствие. И они держали огнетушитель наготове. Поэтому смогли предотвратить худшее.
— А в другой раз загубил ростбиф, потому что забыл про мясо в духовке.
— Вот и все неудачи, — ответил Тревор, улыбаясь. — А что было с твоей попыткой построить деревянный дом, моя дорогая Кортни? Что, если я предам гласности эту историю?
— О да! — вскричал Патрик.
— Наша строительница забыла дома гвозди. Она использовала лишь немного глины. Когда она пригласила меня и Джонатана в свой дом, он рухнул, и мы все трое упали с дерева. Надеюсь, при строительстве этого дома ты не забыла про гвозди.
Михаэль все время молчал. Теперь он с удивлением взглянул на Кортни:
— Разве ты сама строила этот дом?
— Не строила, а спроектировала.
— Великолепная работа, — сказал Михаэль одобрительно. — И планировка, и исполнение.
— Отец кое-что понимает в этом, — заметил Патрик с гордостью. — Ведь он — архитектор.
— В самом деле?
Это объясняло его шероховатые руки, образованность и интерес, который он с первого дня проявил к дому. Но почему он захотел это утаить?..
— А что ты проектируешь? Жилые дома, офисы или супермаркеты?
— Все, — ответил Михаэль, прекратив тем самым дальнейшие расспросы.
В этот момент в дверь позвонили.
— Я открою, — воскликнул Патрик и вскочил. Через минуту он вернулся в сопровождении Джеффри Таунсенда. Его лицо ничего не выражало.
— Добрый вечер, шеф, — сказала Кортни с бьющимся сердцем. Это безусловно не был вечерний визит вежливости. Она боялась, что Таунсенд принес ей дурную весть. — Мистер О'Мира, его вы уже знаете. А это Тревор Мак-Найт, хороший друг нашей семьи.
Полицейский критически взглянул на синяк под глазом Кортни.
— Что случилось, мисс Адамс?
— Маленькое происшествие во время верховой езды, — ответила Кортни, которая не считала нужным рассказывать шефу полиции всю правду.
— У меня есть новости, касающиеся вашего брата.
Кортни инстинктивно схватила руку Михаэля.
— Вы его нашли? — спросила она беззвучно.
— К сожалению, еще нет. Но сегодня после обеда мы обнаружили машину, которую он взял в аренду. Внутри мы нашли следы крови, а на бампере остались царапины…
— И какое заключение вы из этого делаете? — спросил Михаэль.
Таунсенд откашлялся. Он выглядел смущенным.
— Мисс Адамс была права. Могу ли я еще раз прочитать письмо, которое прислал ваш брат?
— Разумеется.
Кортни вскочила и побежала в комнату, где стоял ее письменный стол. Она вынула металлический ящичек, где хранила все важные бумаги и дрожащими руками несколько раз перебрала его содержимое. Наконец она вернулась на террасу, где на нее выжидательно смотрели четыре пары глаз.
— Листка с сообщением больше нет на месте. Письмо исчезло.
Воцарилась тишина. Наконец шеф полиции прервал молчание.
— Может быть, вы положили листок в другое место?
Кортни покачала головой.
— Нет. Я его надежно спрятала, поскольку была уверена, что он еще потребуется в качестве вещественного доказательства.
— Тогда его кто-то украл. Кто, кроме вас, знал о вашем тайнике?
— Никто, — заявила Кортни, подавленная новой неприятностью. Когда же наконец прекратится этот кошмар!
Джеффри Таунсенд бросил на нее сочувственный взгляд.
— Я понимаю, что теперь все очень осложняется для вас, мисс Адамс.
Кортни уставилась на шефа полиции. Его поведение сбивало с толку. Когда все только началось, он не хотел заниматься этим делом. Почему такой внезапный поворот? Теперь, когда, вероятно, уже поздно.
Шеф попросил Кортни показать ему то место, где хранилось письмо. Она по-прежнему считала, что он не Коджак, но, по крайней мере, его реакция соответствовала тому, чего обычно ожидают от полицейского. Она повела его к письменному столу, все остальные последовали за ними. Она указала на стальной ящичек и села на софу. Михаэль сел рядом с ней на ручку дивана и обнял. Пока полицейский просматривал бумаги, Патрик стоял возле него, чтобы ничего не упустить.
Тревор пробормотал, что хотел бы убрать со стола. Кортни была рада, что он ушел. Его нервозность постепенно стала действовать на нее.
— Что-нибудь изменилось в комнате, когда вы сегодня вечером вернулись домой? — спросил шеф.
— Я ничего не заметила. Вы не могли бы снять отпечатки пальцев на ящичке?
— Я кого-нибудь пришлю попозже. Но не думаю, что это нам что-нибудь даст. Если вы заметите что-то или пропавшее письмо все же обнаружится, позвоните мне, пожалуйста.
— А что с кровью в машине? Вы отправили ее на обследование?
— Конечно. Результаты я получу завтра. Спокойной ночи. Не утруждайте себя, мисс Адамс. Я сам найду выход.
Патрик последовал за шефом полиции, а затем отправился на террасу, чтобы помочь Тревору.
Кортни опустилась рядом с Михаэлем. Она чувствовала, что разбита душой и телом. Оба погрузились в свои мысли. Какую роль играет Тревор? Просто роль старого друга? А какую роль играет Михаэль? Почему он держится так таинственно? Может быть, он знает больше, чем говорит. Она заставила себя отогнать неприятные мысли и заглянула в глубину глаз Михаэля. Там полыхало такое же пламя желания, которое сжигало ее саму.
Он провел пальцем по ее губам, а потом по нежной коже щеки. Это прикосновение сказало ей больше, чем тысяча слов. Кортни задрожала.
— Я хочу…
— Что?
— Я хотел бы, чтобы мы оказались вдвоем очень далеко отсюда.
Она кивнула.
— Это было бы чудесно. — Она взяла его руку и поцеловала каждый палец. — Я надеюсь, что скоро наши мечты осуществятся.
— Я в этом уверен, — его пальцы гладили ее каштановые локоны, а потом он поцеловал ее любовно и нежно. — Теперь я должен идти, — сказал он, превозмогая себя. — Ты не хотела бы на пару дней снять комнату в отеле?
