ей одолжение.
— В следующий раз, — сказал он, — ты увидишь Уффици. Лучше всего будет индивидуальная экскурсия.
Лана покачала головой.
— Ой, пожалуйста, не надо. В этом нет необходимости. Достаточно просто забронировать билет, чтобы избежать очередей. Да и дешевле выйдет.
Сальваторе изогнул бровь. Лана жила в совершенно другом мире, чем он. Пока они были в Риме, пока он демонстрировал ее всему свету, одетую в наряды с украшениями, которые она никогда в жизни не смогла бы себе позволить, он об этом напрочь забыл.
Сейчас же она его жена. Только она не стала бы его женой, если бы не необходимость обезоружить Роберто. Она могла бы оказаться здесь в качестве его любовницы, не более. Его взгляд переместился на обручальное кольцо, на бриллиант, сверкнувший в сиянии свечей, когда Лана поднесла к губам бокал. Потом он посмотрел на свое обручальное кольцо. И вздохнул, не желая думать об этом. Да, брак был необходимостью — и только. И не имеет значения, что он взял себе жену не по выбору.
А будет ли у него когда-нибудь возможность выбрать?
Сальваторе отмахнулся от язвительного вопроса, заданного самому себе.
— Индивидуальная экскурсия предпочтительнее, — твердо заявил он, закрывая тему. — Я все организую к следующему разу, когда мы приедем сюда.
Подошел официант, чтобы принять заказ. Сальваторе не раз бывал в этом ресторане и знал, что кухня не разочарует его.
Так было и на этот раз. Не разочаровала его и компания. Или обстановка за столом. Когда принесли закуски, он поставил перед собой цель избавиться от напряжения, которое постоянно присутствовало в их с Ланой общении. Там, в Риме, оно было неизбежным, сейчас же все выглядело по-другому.
Сейчас ни у него, ни у Ланы не возникало необходимости играть роли, поэтому они вполне могли быть самими собой…
Радоваться хорошему дню. Забыть о том, что они женаты, потому что сейчас это не имеет значения. Важным стало только одно. Как и в тот раз, когда они познакомились.
То, что он очень хочет ее.
При этом тот факт, что она его жена, тоже не имеет значения.
Лана допила вино, поставила бокал на скатерть из дамасского шелка. У нее было странное настроение. Она сказала правду: она действительно довольна прошедшим днем. А разве может быть иначе, когда ты во Флоренции?
Она устремила взгляд на Сальваторе. Он сидел откинувшись на спинку стула, красивый, как всегда. Наверное, даже более красивый, подумала она, без темных очков, в этой романтичной обстановке, когда на небе сияют звезды…
Ей нельзя думать ни про какую романтику, сказала она себе.
Они просто ужинают вместе, и то, что они оказались в таком романтическом месте, не имеет к ним никакого отношения. Сальваторе выбрал этот ресторан, потому что здесь красивый вид и великолепная кухня. Да и беседа за ужином не затрагивала личные аспекты — они обсуждали то, что видели и что собираются посмотреть и во Флоренции, и вообще в Тоскане. Такой разговор обычно бывает между знакомыми людьми, не между новобрачными.
Да и брак не имеет к ним никакого отношения. Потому что в нем нет ничего личного. Их вообще ничего не объединяет.
Лана снова перевела взгляд на крыши Флоренции. Так гораздо безопаснее, чем смотреть на Сальваторе.
Голос Сальваторе вывел ее из задумчивости.
— Ты знаешь историю о том, как архитектор Брунеллески победил в конкурсе на строительство купола для базилики? Потом этот купол стал самым большим в мире.
— Мой отец, — поворачиваясь к нему, ответила Лана, — однажды мне об этом рассказывал. Что-то насчет того, что было два купола, один внутри другого, и меньший помог поднять больший, правильно?
— Великолепно, — сказал Сальваторе.
— Отец всегда хотел приехать сюда и своими глазами взглянуть на купол. Они с мамой планировали здесь отпуск, когда… — Она замолчала, едва заметно пожав плечами. — В общем, отпуск у них не получился.
Лана устремила взгляд на базилику с восьмигранным куполом и ощутила спазм в горле, как всегда, когда думала о родителях и об их безвременной гибели.
Неожиданно Сальваторе накрыл ее руку, лежащую на столе, своей. Он явно выражал ей искреннее сочувствие.
— Твои родители были бы рады, что ты здесь и видишь все это, правда? — тихо проговорил он.
Лана посмотрела на него. В его взгляде было понимание, и она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. В следующее мгновение Сальваторе отвернулся.
— Моей маме всегда нравилась Фиренце, — вдруг заговорил он, машинально называя Флоренцию по-итальянски. — Она вдохновляла ее на идеи для палаццо. Ей нравилось бродить по антикварным магазинчикам, покупать мебель и предметы искусства. Это отвлекало ее, когда… — Он замолчал и с извиняющимся видом повернулся к Лане: — Прости. Древняя история… — Взяв бутылку, он разлил вино по бокалам.
— Пожалуйста, не извиняйся, — сказала Лана. — Наши воспоминания — это все, что у нас есть, и мы должны беречь их.
Она различила теплые нотки в его голосе, когда он заговорил о матери, и поняла, что он очень любил ее. В ней поднялась мощная волна сочувствия к нему. Ведь он, как и она, пережил тяжелую утрату.
Сальваторе продолжал смотреть на нее. В его глазах появилось нечто новое — во всяком случае, так показалось Лане. А может, так падал свет от свечки на столе? Или так на него подействовало вино? Или мерцание звезд? Как бы то ни было, он смотрел на нее совершенно иным взглядом.
— Ты права, должны, — сказал он. — Ради них и ради себя самих. Добрые воспоминания — да, мы должны их хранить и беречь. — Подняв бокал, Сальваторе чокнулся с ней. — И сегодняшний день станет одним из таких воспоминаний. Так что выпьем за него.
Лана взяла свой бокал.
— Мы пьем за прекрасно проведенный день, за спокойный и уютный вечер, за все, что нас ждет впереди, — произнес он тост.
На мгновение — всего лишь на мгновение — Лана почувствовала, как внутри у нее что-то вспыхнуло, как будто свет, отразившийся в вине и в темных глазах Сальваторе, зажегся в ней.
Допив вино, он жестом подозвал официанта и попросил принести десертное меню.
— Ресторан славится своими десертами, — сказал он Лане. — Так как ты не на диете, можешь позволить себе насладиться сладким.
Выбрав в меню по рекомендации Сальваторе фирменное блюдо — густой крем на основе карамели, — она задумалась, глядя на город. Интересно, что он подразумевал под «сладким»? Только десерт или что-то еще? Показалось ей или на самом деле в его голосе прозвучало вожделение? Для нее же весь этот вечер стал сладким. Ей сладко сидеть здесь,
