но сейчас она была не готова услышать его. Он пытался успокоить ее, но не очень в этом преуспел.
— Мы обручимся.
— Мы… что? — Она отшатнулась от него.
— Я не хочу, чтобы все думали, что ты просто моя любовница. Я хочу, чтобы у тебя был иной статус.
Леон глубоко вздохнул, но все же с трудом скрывал волнение.
— О, — язвительно сказала она. — У меня будет другой статус, если я стану твоей невестой.
— Этти, — он не мог удержаться от смеха, — не превращайся в мегеру. Я хочу, чтобы этот ребенок рос в полной семье. Это касается моей репутации, а также твоей. Мы объявим о нашей помолвке.
— Я больше не буду ни с кем обручаться, — выпалила Этти и стала красной как помидор.
— Что? — возмущенно и недоверчиво произнес Леон. — Ты была помолвлена раньше?
Казалось, что Этти застыла на своем диване.
— Мы вообще не знаем друг друга, Леон. У нас ничего не получится.
— Расскажи мне, что случилось, — предложил Леон.
— Не важно.
— Очевидно, что так и есть, потому что теперь ты совершаешь глупые поступки.
— Глупые? Ты сошел с ума! Ты настаиваешь на браке, когда это совершенно не нужно.
Этти вскочила с дивана и отошла от Леона.
— Я больше не переживу такого унижения, — пробормотала она. — Я больше не та глупая, наивная девушка, которая верила в любовь на всю жизнь.
Ее страстная речь вызвала у Леона улыбку.
— Ты верила в любовь на всю жизнь?
Она с вызовом взглянула на него:
— Почему бы и нет?
Но затем снова покраснела и отвернулась, как будто какое‑то горькое воспоминание всплыло в ее памяти.
— Забудь об этом.
— Твой жених бросил тебя?
Она кивнула.
— Скажи слово, и я попрошу адвоката составить договор. Я не заключаю контракты просто так, Этти. И я их не нарушаю. Это законное предложение. Все, что тебе нужно сделать, — это его принять.
— И выйти за тебя замуж. — Леон слышал недоверие в ее голосе.
— Да.
— Но мы не любим друг друга!
— Это не имеет значения.
— И ты ожидаешь, что мы останемся в браке… навсегда?
Ее вопрос вызвал у него внутреннюю дрожь.
— Не знаю. Но если у нас возникнут разногласия, мы бы смогли найти альтернативное решение. Однако мои финансовые обязательства перед твоей сестрой не будут нарушены. И перед тобой! Как у матери моего ребенка, у тебя всегда будет дом.
Этти насупилась.
— Почему мы не можем найти это альтернативное решение сейчас?
— Потому что я не позволю своему ребенку родиться незаконнорожденным, — резко ответил он. — Но не думаю, что у нас возникнут трудности. Мы сработаемся, Этти.
Сработаемся? Он действительно рассматривал ее как делового партнера? Очевидно, для него это было именно так.
И Леон играл на ее верности и любви к сестре, чтобы получить желаемое. Это было безжалостно с его стороны.
— Ты знаешь, что я могу поддержать тебя, Этти. У меня есть финансы и средства, чтобы и у вас, и у ребенка было все необходимое, — твердо сказал он.
— Малыш будет нуждаться не только в финансовой безопасности.
— Конечно, но базовые потребности в жизни тоже имеют значение. Еда, одежда, достойное жилье.
Его холодный акцент на последнем окончательно вывел ее из себя.
— Ребенку нужна любовь!
— Ты уже его любишь.
Эта простая фраза заставила Этти замолчать, и, к ее ужасу, слезы навернулись на глаза. Сильные эмоции захлестнули ее при мысли о том маленьком существе, которое росло внутри ее. Их ребенок…
— Напиши список, Этти. — Леон хладнокровно наблюдал за ней, словно анализируя ее каждое слово, каждое выражение. — Все причины за, все причины против нашего брака. И прими решение.
Леон прекрасно знал, что никакого другого решения не было и быть не могло. Он предлагал полное обеспечение для Этти и ее сестры. Офелия могла просто расслабиться и сосредоточиться на учебе, не пытаясь получить стипендию. Он сказал, что она может подать заявление в любой университет, и Этти знала, что он не лукавил.
Но Леон Кариакис на самом деле ничего не хотел от нее. Он не знал счет своим деньгам, и вокруг него постоянно вились женщины. И теперь он просто руководствуется чувством долга.
— Ты готов так много заплатить, — сказала она неловко. — Мне кажется, это несправедливо. Что ты получишь для себя?
— Я получу то, что хочу.
Он имел в виду ребенка?
— Этти… — услышала она его низкий тихий голос и ответила, прежде чем успела подумать.
— Да?
— Давай поедем и заберем вещи из твоей квартиры.
Она не могла сдвинуться с места.
— Этти… — Он положил руку ей на талию. Янтарные огни сияли в его глубоких карих глазах. Но он не улыбался.
— Это тоже часть контракта? — Она решительно подняла подбородок.
Что‑то мелькнуло в его глазах.
— Я буду верен тебе и жду того же взамен. Но я не собираюсь требовать обязательного секса. В договоре не будет пункта, подробно описывающего минимальное количество секса каждую неделю. Все будет… по обоюдному желанию.
Леон провел рукой по ее спине и бедру.
— Может, нам стоит прекратить переговоры…
И ее тело сдалось. Он соблазнил ее, чтобы она ответила «да».
— Может, нам стоит пойти и забрать мои вещи, — пробормотала Этти.
Направляясь к двери, она услышала низкий смех Леона. Она слишком поздно поняла, что он манипулировал ею, чтобы добиваться того, чего он хочет. Отголоски безжалостных слов ее бывшего жениха вновь возникли у нее в голове.
— Давай, сладкая моя. Давай выдвигаться в сторону дома.
— Это нечестно с твоей стороны. Зачем ты меня дразнишь? «Сладкая моя»!
Через секунду после того, как дверь лифта открылась, Этти оказалась спиной к стене лифта, а Леон стоял прямо перед ней. Горячая ярость пробудилась где‑то глубоко в ее теле от самоуверенного выражения в его глазах.
— Я не дразню, — пробормотал он.
И тут он склонился и поцеловал ее: крепко и глубоко. Леон застиг ее врасплох и разбудил ее страсть. Она ответила на его поцелуй сразу, без сомнений. Как же он хотел этого, и слишком долго получал отказ! Он обнял ее и прижал к стене. Ее пальцы сплелись у него на затылке и запутались в его волосах.
Пьянящее облегчение оттого, что он снова держал ее в своих объятиях, контрастировало с жгучим желанием, сжимающим его тело до боли. Он был зол, что она держала его в неведении относительно своих чувств так долго. И был рад, что она с искренней страстью ответила на его ласку.
Этти застонала, когда он обхватил ее грудь твердой жадной рукой. Ее соски
