— Кто это?
— О нет! — Герберт поспешил за ним. — Это Циклон, Гейдж. Редкий экземпляр, он не продается.
Не обращая внимания на друга, Гейдж гладил лошадь между глаз, пристально рассматривая ее: четырнадцать с половиной ладоней высотой, карие глаза, широкий круп, черные копыта. То, что он искал.
— Он работает на ранчо? — спросил Гейдж, не сводя глаз с лошади.
— Да, но…
— Послушный?
— Как ягненок, — сердито буркнул Герберт. — Но он не продается.
Гейдж недоверчиво посмотрел на Герберта, когда Луиза подошла к стойлу и робко погладила лошадь. Циклон не испугался, а лишь слегка задержал дыхание, обнюхивая ее ладонь.
— Сколько?
— Черт возьми, Гейдж! Ты что, не слышал? Я же сказал, что мерин не продается!
— Если вы боитесь, что я буду за ним плохо ухаживать, то не волнуйтесь, — уверила его Луиза. — Я буду стараться…
— Нет, не поэтому… — начал было Герберт, но его нетерпеливо прервал Гейдж:
— Тогда давай договоримся. Назови свою цену.
Герберт чертыхнулся.
— Вы — Коулы — ужасно настырные, — проворчал он. — Ведь ты не признаешь отказа. Ладно, мерин ваш, но предупреждаю, он стоит дорого.
Больше всего на свете Герберт любил торговаться. Целый час им пришлось изрядно попотеть, пока в конце концов лошадь не оказалась в прицепном фургоне Гейджа, а Луиза весьма облегчила свой кошелек. Но по выражению ее лица Гейдж понял, что девушка нисколько не жалеет об этом. Она полюбила Циклона в тот самый момент, когда он доверчиво ткнулся носом в ее ладонь…
Они ехали по шоссе на ранчо. Луиза улыбнулась чему-то и, перехватив вопросительный взгляд Гейджа, объяснила:
— Я подумала о Герберте. Он мне понравился.
Это совсем не удивило Гейджа. Он видел, что они с Гербертом встретились словно старые добрые приятели. Всякий раз, когда Луиза улыбалась ему, Гейдж испытывал жгучее желание заехать Герберту в ухо. Ревность, с удивлением думал он. Боже, неужели он ревнует?
Эта мысль разозлила его. Ему вдруг стало трудно поддерживать непринужденный разговор.
— Вы сразили его наповал. Думаю, вы и сами это заметили. Он даже и не скрывал, что не прочь поближе познакомиться с вами, — угрюмо проговорил Гейдж, глядя прямо перед собой, на дорогу.
От Луизы не укрылся его осуждающий тон. Неожиданно екнуло сердце — она вспомнила, как он поцеловал ее…
Она хотела было сказать, что не воспринимает Герберта всерьез, но прикусила язык. Нечего оправдываться! Слава Богу, Гейдж не догадывается, что от одного взгляда его темных глаз у нее захватывает дух, сильнее бьется сердце. Боже, а вдруг он догадается, что она влюбилась в него? Чего у них может быть общего, кроме деловых отношений? Ничего! Они же совершенно разные люди.
Луиза твердила себе, что сможет общаться с ним совершенно свободно, но уже к вечеру уверенности в ней поубавилось. Они находились в конюшне; Гейдж показывал ей, как седлать Циклона, и стоял так близко, что у нее кружилась голова от едва уловимого запаха его лосьона. Ругая себя за слабость, она постаралась сосредоточиться на его обстоятельных объяснениях.
— Прежде чем седлать, наденьте на него узду — вот так, — показывал он. — Потом привяжите его, чтобы не убежал. Впрочем, он вряд ли убежит, — успокоил он ее. — Герберт не продал бы его, не будь он уверен, что вы с ним справитесь. Кроме того, и я бы не разрешил, чтобы вы купили его, если бы не был в нем уверен.
Луиза изучающе посмотрела на него.
— Вот как? Вы бы не разрешили купить его? С моей точки зрения, вы очень самонадеянны.
Легкая краска выступила на щеках Гейджа, указывая на то, что его задели ее слова.
— Вытрите его, прежде чем положить потник, — невозмутимо продолжал он. — Потом седло. Подтяните сначала переднюю подпругу, — он затянул ремень под крупом лошади, — только не очень туго. Видите?
Гейдж чуть подтолкнул Луизу вперед и положил ее руку на седло, накрыв своей большой ладонью, чтобы показать ей, как должна быть затянута подпруга. Он вдруг почувствовал, как Луиза напряглась, как сжала пальцы под его ладонью, и сердце у него учащенно забилось. Гейдж ощутил запах ее волос, и горячая волна желания окатила его с головы до ног. Он забыл обо всем на свете, мечтая лишь об одном — оказаться с ней на чердаке, на мягком душистом сене, увидеть в рассеянном, проникающем сквозь щели в крыше свете, как огонь страсти перекинется на нее, и Луиза, обнаженная, откинется на сено…
Внезапно поймав себя на том, что унесся в мечтах слишком далеко, Гейдж вздрогнул. Да, он хочет ее, глупо было бы отрицать очевидное. А дотронься он до нее, вряд ли скоро отпустит. Именно это его и пугало — потерял голову из-за женщины, которая смотреть не хочет на ковбоев. Надо же, писательница!
Он перевел дыхание и, сжав в ладони ее пальцы, слегка подвигал седло.
— Видите? — спросил он хриплым от волнения голосом.
Луиза кивнула, не в силах произнести ни слова. Зажатая между лошадью и Гейджем, она спиной ощущала его горячее дыхание. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди, ладони вспотели, ноги подкашивались. Больше всего на свете ей хотелось бы сейчас повернуться к нему лицом, закрыть глаза, потянуться губами к его губам…
Но она не шелохнулась, невидящим взором глядя перед собой, пролепетала:
— Д-да. Понятно. А теперь?
Он долго не отвечал, и Луиза, затаив дыхание, уже решила, что теперь произойдет то, что не имеет никакого отношения к седлам и подпругам. Оглушенная ударами собственного сердца, она ждала, но через несколько секунд Гейдж резко, импульсивно, отдернул руку.
— Затягиваете заднюю подпругу, — глухо произнес он. — Потом закрепляете…
После «урока» он не стал задерживаться и с видом крайне занятого человека уехал, пообещав заскочить на следующий день. Провожая взглядом его грузовичок до тех пор, пока он не повернул на шоссе, Луиза вынуждена была признать, что ей были удивительно приятны его случайные прикосновения. С отъездом же Гейджа ею овладело отчаяние. Нет, с этим надо как-то бороться. Если она не обуздает свои непрошеные чувства, то будет выглядеть полной идиоткой в глазах Коула. Может, пока не поздно, поменять учителя?..
Она не спеша направилась в дом, чтобы приготовить ужин, и вдруг услышала шум подъезжавшей машины. С некоторым страхом Луиза открыла дверь и увидела молодую женщину, примерно своего возраста, вылезающую из кабины старенького желтого джипа. Заметив Луизу через сетчатую дверь, женщина улыбнулась и поспешила вверх по ступенькам.
— Привет, вы, должно быть, Луиза Хадсон? А я Марджи Коул, жена Ральфа, — пояснила она, видя, как Луиза удивленно уставилась на нее. — Я знаю, надо было позвонить, но я возвращалась из города и решила, что пора наконец познакомиться с вами. Когда я переехала сюда из Филадельфии, порой мне казалось, что это край света; целыми днями могла не увидеть никого, кроме почтальона. Знаю, как здесь бывает одиноко.
