— Ого, здесь зима еще! — отвлекает меня от мыслей Саша.
Смотрю в окно, при свете фар видно, как летит снег, почти метель. Да, здесь зима задерживается дольше, чем в городе. Мы почти приехали, осталось миновать мой родной городок, который уже спит, ночь ведь уже. Но я знаю, что дедушка не ложится, ждет нас. Я позвонила ему, когда выезжали, предупредила, что буду не одна.
— Да, у нас всегда так, сугробы до мая, — смотрю на Сашины руки, которые уверенно держат руль, так хочется дотронуться до них, почувствовать его тепло.
Я еще никогда не была такой счастливой, одиночество всегда облаком окутывало меня, а сейчас будто тает оно, под ласковыми взглядами парня. Я ему нравлюсь! Но червячок сомнения грызет меня, будто призывая не обольщаться, не раскатывать губу, так сказать.
Вдруг он берет мою руку, сжимает ее, и сердце ускоряется, выбивая быструю барабанную дробь о ребра. Саша находит мой пульс на запястье, будто чувствуя мое волнение.
— Ты чего разволновалась? Устала? — спрашивает, оставляя наконец мою руку в покое. — Надо было остановиться у придорожного кафе, все-таки, отдохнуть.
— Да, есть маленько. Дорога всегда утомляет, даже Ромка успокоился, укачало, наверное, — киваю на заднее сиденье, где стоит тишина, пес сладко спит. — И волнуюсь, еще пара десятков километров и я обниму дедушку, давно не виделись. Спасибо тебе, Саш.
Теперь я в благодарность прикасаюсь к его руке.
— Хотел бы я посмотреть, где ты росла, — смотрит мне в глаза, улыбаясь. — Я хочу, чтобы ты тоже рассказала о своей жизни, мне интересно.
— Ладно… я выросла в этих местах, почти глушь, если не считать Зарянска. Там ничего примечательного нет, обычный городишко, райцентр, скучный и сонный. Это будто не со мной, в прошлой жизни. Моя жизнь была не такой интересной, как у тебя.
— А сейчас у тебя жизнь интересная?
— Как школу окончила, да, стало интереснее. Училась на фельдшера, работала в морге. Потом на «скорой»… но денег не хватало, вот я и пошла в фитнес-центр. Вот, вся моя жизнь уложилась в несколько слов всего…
— Ты просто не хочешь мне рассказывать, — подмигивает парень, попадая в самую суть.
Да, не хочу. Он вон какой интересный, а в моей жизни больше негатива, да ненависти. Боюсь, если расскажу все без утайки, то Саша сбежит от меня, считая меня неинтересной и проблемной. А может так и надо, чтоб сбежал?
Да, он выжил после аварии, депрессия его еще держала, чувство вины из-за погибших, он отвык от своей прошлой жизни. Но судя по его рассказам, жизнь его была бурной, веселья хватало, наверное, были и красивые стильные девушки, которым я в подметки не гожусь. Видала я таких. Пройдет еще немного времени и Сашу потянет к той жизни, знакомой и интересной.
А я вот сижу сейчас рядом с ним, так близко, что пропиталась его запахом за четыре часа пути. И чувствую, что с каждой минутой влюбляюсь все больше, до замирания души, до видений, таких откровенных, что страшно ночевать в одном доме, ведь могу не сдержаться и прийти к нему. Хорошо, что дед рядом будет.
Отворачиваюсь к окну и смотрю на пролетающие в темноте сосны, проезжаем бор, в котором мы с папой собирали грибы каждую осень. Раньше. Значит, через минуту покажутся огни моего родного городка.
— Смотри, здесь я выросла, можем проехать по моей улице, — я показываю в каком направлении ехать, а Саша с удивлением разглядывает серые пятиэтажки в свете фонарей. Он, наверное, никогда не видел такого убожества, мне даже неловко. — Направо сверни, во двор, если интересно, увидишь, на каких качелях-каруселях я рвала свои платья.
Шучу, но парень выворачивает руль, и я снова вижу двор, где провела свое скучное детство, где разбивала колени, когда на спор прыгала с качелей, раскачавшись. И домик, окрашенный в красно-желтый цвет, мое убежище. Там я пряталась от мамы, и ждала папу с работы.
— Зайдем? Кто у тебя дома? — Саша глушит мотор, собираясь выйти, но я удерживаю его.
— Не зайдем. Там нет никого, и ключей у меня нет. Мама отобрала, она выставила меня из дома…
Не знаю, почему именно сейчас меня потянуло на откровения. Захотелось открыться, глядя на родной двор, рассказать все свои горести и проблемы, чтобы отпугнуть парня, в которого уже влюбилась. Пусть уйдет после этой нашей поездки, поймет, что мы разные. В моем мире нет киностудий и славы, поклонников и знаменитостей. Есть только серость и сырость. Пусть уйдет, пока не врос в мое сердце. Пусть…
— А где твоя мама? И почему выгнала тебя, — он берет мою руку, поглаживает пальцем тыльную сторону ладони, успокаивая.
— Она в хосписе. У нее онкология, лечится там и подрабатывает. Пока у нее ремиссия, но не стойкая, в любой момент может начаться рецидив. И она ненавидит меня, поэтому выгнала. Поехали, дедушка ждет.
— Значит, поэтому ты столько работаешь, деньги нужны на лечение. Она тебя ненавидит, но ты ее не бросила, так? — спрашивает, заботливо оглаживая плечо, расправляя мои волосы. Все понимает.
— Так. Не хочу об этом. Поехали.
На заднем сиденье зашевелился Ромка, заскулил. Наверное, пес решил, что уже конец пути. Саша отстранился и открыл дверь.
— Минутку, Ромку выгулять надо, он привык гулять в это время.
Пока он выгуливал собаку, я разглядывала двор и дом. Уже полночь, почти все спят, или смотрят телевизор. Дома. Только у меня дома нет, уже давно. Если бы мама была здесь, то я бы зашла, проведала. Но она безвылазно сидит в хосписе и со мной общаться отказывается. Я навещаю ее лечащего врача, выспрашиваю все до мелочей, плачу за лекарства.
— Можно еще один вопрос? Просто мне очень интересно, — спрашивает Саша, когда мы выезжаем за город, еще пара минут и я увижу деда.
— Почему мама меня ненавидит? — сама задаю вопрос, улавливая кивок темноволосой головы. — Потому что я родилась от насильника, и похожа на него, глаза, цвет волос… напоминаю ей об ужасном.
Саша хмыкает, но ничего не говорит. Ну вот, кажется отбила желание развивать отношения, но это к лучшему.
Глава 24
Сашка
Нас ждут, ворота открыты, сразу въезжаем во двор. Аленка выпархивает из моей тачки и с радостным визгом виснет на шее у высокого старика. Он еще весьма бодр, судя по тому, как ловко подхватывает девчонку и держит ее на весу, пока обнимаются и целуются.
— Егоза моя, приехала, — добродушно гудит в усы дед, поглядывая в мою сторону с любопытством. Наверное, прикидывает в голове, кто я его егозе.
Я стою у машины, раздумывая, доставать ли уже гостинцы из багажника, или сначала поздороваться. Алена бросает деда и летит ко мне, тащит за руку под фонарь.
— Деда, это Саша! Если бы не он, то я бы не смогла приехать, автобус сломался.
— Здравствуйте! — протягиваю руку, которую тут же жмет дед, рукопожатие на удивление сильное и горячее.
В следующее мгновение и я попадаю в объятья. Я чуть выше старика, который хлопает меня по спине, благодаря за помощь.
— Деда, а это Ромка, — Аленка уже вытащила пса из тачки и держит его на руках, знакомя с родственником. — Его надо в дом, он не уличный пес. Ты же не против?
— Давайте все в дом, чего мерзнуть. И Ромку давай, пристроим красавца.
Я забираю пакеты из багажника и иду следом за всеми. Темно, двор почти не виден, кроме островка света у фонаря. Дом небольшой, всего пара комнат, да маленькая кухонька. Пока Аленка проводит мне экскурсию и устраивает Ромку на ночлег, вытаскивая из сумки его миски и игрушки с подстилкой, дед подогревает нам запоздавший ужин.
— А парень тебе кто? — слышу, когда девушка помогает нарезать колбасу и сыр.
Да, мне тоже интересно, кто же я ей сейчас, недавно у меня сложилось впечатление, что она пыталась отвадить меня от себя, когда нехотя приоткрыла дверь в свою жизнь. Типа, видишь, у меня тут нет ничего интересного, заскучаешь. Так губки кусала и поджимала. Но меня проблемами не испугать, никогда не пасовал перед трудностями.
— Деда! — шипит Аленка, закатывая глаза к потолку. — Ну… друг.
