настроение снова падает стремительно вниз.
— Леша…
— Аленушка…
— Не надо, Леш. Давай не будем возвращаться к этому вопросу. Неужели твоя жена заслужила такое? Быть брошенной буквально сразу после свадьбы? Как ты спать сможешь после этого? Я же знаю тебя, ты не такой… — с грустью в голосе останавливаю любимого.
— А ребенок? А ребенок, которого мы так долго ждали, заслужил такое? — хмурится Леша.
— Какой смысл ты сейчас вкладываешь в слово «такое»?
— Что его родители будут жить раздельно, несмотря на то, что любят друг друга. Что я буду лишь воскресным папой, в то время как я хочу видеть его первую улыбку, как он начнет гулить, его первые шаги и как он впервые назовет меня папой…Да много чего еще!
— Тот факт, что мы будем жить раздельно, не мешает тебе быть хорошим отцом, Леша. Здесь все зависит от тебя, — возражаю я.
— Тогда в чем проблема, Аленушка?!
— Да в твоей жене, Леша! Как ты не поймешь! Я не хочу быть той, что пришла и в одночасье разрушила тот мирок, который она построила! Все ее надежды, которые она возлагает на тебя. Да и, в конце концов, я просто откровенно боюсь ее отца! Я просто хочу жить спокойно, и чтобы моему ребенку ничего не угрожало! — взрываюсь я.
Неожиданно Леша замирает, запускает пятерню в волосы, взлохмачивая их, и спокойно выдает с загадочной улыбкой:
— А ты бы понравилась Алине…
— Избавь меня от подробностей твоей семейной жизни, — фыркаю я, тоже пытаясь успокоиться.
Леша снова обнимает меня, притягивая к себе и умиротворяюще произносит:
— Аленушка, давай я тебе один раз скажу, и больше мы к этому вопросу возвращаться не будем. На самом деле ты придумала проблему там, где ее нет. Нет никакой жены, вернее, она есть, но…Черт, что ж так сложно-то…
— Говори, как есть, — подсказываю я, внутренне вся сжавшись, и, признаться честно, с огромной надеждой, которая зародилась в моем сердце.
— Обещай, что ты не будешь сильно волноваться, все же тебе нельзя…
Просто киваю, не в силах даже говорить от напряжения.
— С Алиной я знаком давно, познакомились в тот год, когда мы с тобой поженились. Мы пересекались с ней на паре мероприятий, и как-то незаметно все переросло в дружеские отношения.
— Ты изменял мне с ней? — неожиданно прерываю его откровения, выпалив вопрос, и задерживаю дыхание в ожидании ответа.
Глаза Леши удивленно округляются, и он несколько мгновений удивленно таращится на меня, открывая и закрывая рот. А я успела уже внутренне умереть. Даже несмотря на то, что мы два года не вместе, узнать это было очень больно. На глаза мгновенно навернулись слезы, я попыталась выпутаться из его объятий и уйти, чтобы он не видел моих слез. Но Леша продолжал крепко и в то же время бережно удерживать.
— Нет, я все-таки поражаюсь этому вашему женскому умению раздуть проблему и скандал из них… ничего, — тут же поправляется. — Ты услышала женское имя и то, что я знал ее в то время, когда был женат на тебе, и ты тут же придумала в своей голове целую историю, успев обвинить меня в неверности! Как?! Скажи мне, как вы, женщины, это делаете?! Признайся, у вас это на генетическом уровне заложено?
А я не могу сдержаться, вздыхаю с облегчением и тут же шмыгаю носом.
— Аленушка, — ласково произносит Леша, поглаживая мою скулу костяшкой указательного пальца, — даже если бы я хотел переспать с Алиной я физически бы не смог по двум причинам: я все это время безумно, до одури, тебя люблю, и Алина — нетрадиционной ориентации.
Я непонимающе хлопаю глазами, резко перестав плакать.
— То есть…как это? Но…ты же…она же…твоя жена… — в шоке сумбурно бормочу я.
Леша кивает.
— Да, она «по девочкам». Я женился на ней, потому что Алина меня попросила об этой услуге.
Я трясу головой, пытаясь отогнать все посторонние мысли из головы, но это совсем не помогает.
— В прошлом году Горская здорово помогла мне с одним мутным контрактом, она увидела скрытые подводные камни, которые не смогли распознать ни я, ни юристы компании, но мое чутье подсказывало, что что-то не так. И я обратился к ней за помощью, все же ее отец — не последний человек в городе, да и дочь свою кое-чему обучил. И как-то так уж вышло, что довериться я мог только Алине. А сейчас ей понадобилась помощь, и пришел мой черед платить по счетам. Ее отец очень своеобразный, и к тому же человек старой закалки. Он никогда не поймет, если Алина заявится к нему и скажет, что она тяготеет к женскому полу. Да и какой удар по репутации! Более того, он не дает ей денег на самореализацию, а работать «на дядю» Алина не может в силу своего характера и избалованности. Вот и поставил ей папочка условие, что даст денег в случае, если она выйдет замуж, чтобы супруг контролировал ее бизнес. Да и вообще Аркадий Горский склонен полагать, что зарабатывать деньги — не женский удел. И вот Алина думала-думала и придумала такую схему: она выходит замуж, получает деньги, открывает турагентство, о котором грезит вот уже столько лет днями и ночами, разводится и укатит залечивать раны в Европу, где более свободные взгляды на однополые пары и папенька не сможет ее доставать ежедневными придирками. Вот как-то так.
Я во все глаза смотрю на бывшего мужа.
— И ты согласился? А тебе не кажется, что план ваш, мягко говоря, трещит по швам? И почему бы ей не укатить в Европу, там не выйти замуж фиктивно, а дальше по пунктам? — недоверчиво спрашиваю я.
Леша усмехается:
— План не мой, а Алины. Меня попросили принять участие, я не смог отказать, потому что в противном случае, откажи мне тогда Горская, я либо сидел бы сейчас за решеткой, либо продавал последнее, чтобы расплатиться с долгами. Поверь мне, Аленушка, добровольно я бы не женился, даже если бы к виску приставили дуло пистолета. Потому что я ни на секунду не терял надежды тебя вернуть, — мягко произнес Леша, аккуратно поглаживая мою
