вышел прежде, чем она успела произнести что-то еще.
Рив был человеком действия. Пока он добивался какой-то цели, он не торчал в захудалой лачуге, в которой жил отец-алкоголик. По крайней мере, занятость помогала ему на время забыть о голоде.
Он сделал официальное заявление о том, что никогда не встречался с Ориэль Кювье, и начал звонить по поводу модного показа Нины. Наконец дело сдвинулось с мертвой точки. Но потом вернулось воспоминание, и он смутился от того, как быстро и неистово занимался сексом с Ниной. Ему хотелось снова овладеть ею, но уже медленно.
Рив одернул себя, напоминая, что не должен увлекаться.
Он в самом деле хотел, чтобы она осуществила свою мечту, но придавал этому колоссальное значение. Он не осознавал, сколько душевных препятствий, наряду с внешними, ей пришлось преодолеть. Он подозревал, что она мучается и борется, но по-прежнему скептически относился к таким понятиям, как честность, чуткость и доброта, но не мог отрицать, что Нина оказалась в очень уязвимом положении.
От мысли о том, как папарацци-гиены набросились на нее, ему захотелось ее защищать.
Его ранило поражение, которое он увидел в ее глазах. Неопределенность. Он вынужден сделать что-нибудь, чтобы вернуть ей радость, которую она испытывала во время своей работы. Он сжал кулак, встревоженный тем, насколько идея о том, что Нина снова уйдет от него, ужаснула его. Ему не хотелось оставаться одному.
Он отмахнулся от ребяческих эмоций. Одиночество подразумевало уединение, вот почему он предпочитал его. Он не пытался ни за кого цепляться.
К середине следующего утра Рив показывал Нине чердак площадью две тысячи квадратных футов в Челси, отчего у нее отвисла челюсть. Окна вдоль узкого помещения обеспечивали удивительное освещение. Это было идеально!
Мужчина по имени Андре, который организовывал показы мод для ведущих дизайнеров, подписал соглашение о неразглашении до того, как встретился с Ривом и Ниной. Он тепло улыбнулся ей.
- Ориэль! Мне было интересно, кто же этот загадочный дизайнер. Так приятно снова видеть вас. - Он попытался ее обнять.
- Я Нина Менендес. - Она протянула ему руку.
Он опешил и посмотрел на нее исподлобья.
- Я говорю правду, - заверила его Нина. - Насколько я знаю, сейчас Ориэль со своим мужем в Индии.
- Вы выглядите как ее копия. - Его растерянный взгляд скользнул по розовым прядкам Нины, лицу без макияжа, потрепанным джинсам и футболке.
- Я уже это слышала. - Нина пожала плечами, словно это была легкая неприятность, которая ничего не значила. - Поэтому я веду себя довольно скрытно. Я не хочу пользоваться нашим сходством. Я желаю, чтобы меня оценивали только по моей работе.
- Конечно.
Рив ушел, чтобы доработать договор аренды. После тридцатиминутного обсуждения с Андре Нина поняла, что в творческом плане они на одной волне. К полудню прибыла команда Андре, и Нина распаковывала свои модели из коробок. Помимо сценографа и специалиста по свету Андре планировал привлечь фотографа, эксперта по цифровому маркетингу и специалиста по коммуникациям, чтобы сделать максимально выгодный показ.
Расходы росли так быстро, что у Нины перехватило дыхание. Одна только арендная плата составляла две с половиной тысячи в день, на что Рив только махнул рукой.
- Я заплатил больше за вечеринку, на которую не пошел, - сказал он.
Она посмотрела на него, все еще с трудом веря, что он готов вложить в нее такие деньги. Но, судя по тому, что он говорил о прошлых сделках, некоторые из них исчислялись сотнями миллионов, для него это была мелочь.
Тем не менее, она не могла смириться с мыслью о том, что потерпит неудачу, и Рив понесет убытки. Она работала по шестнадцать часов в день, надолго задерживаясь после того, как Андре и его команда уходили, добавляя последние штрихи, чтобы ее показ был готов к концу недели.
Рив не приглашал ее в свою постель, и ей следовало бы этому радоваться. Но она обижалась, что он вдруг стал относиться к ней как к профессиональному человеку. Несмотря на усталость, она не спала каждую ночь, страстно желая пройти по коридору к Риву и раствориться в страсти.
Однажды утром она резко проснулась от тревожных мыслей и беспокойства о том, узнал ли что-нибудь детектив и будет ли ей хорошо в арендованной квартире в Германии. Ее волновало, как она снова попрощается с Ривом. Было намного проще, если бы она злилась и обижалась на него.
- Зачем ты так рано поднялась? - Он вошел на кухню в одних пижамных штанах. На его подбородке была щетина. В его голосе слышалась утренняя чувственная хрипотца.
Она подошла к кофеварке и напряженно ответила:
- Чем раньше встаешь, тем больше шансов избежать встречи с папарацци. Вчера вечером я спросила твоего водителя, готов ли он заезжать за мной раньше, и он согласился.
- Если он работает раньше семи утра, он получает двойную оплату. Конечно, он согласился, - сухо сказал Рив.
- Ой. - Она запнулась, ополаскивая свою кружку. - Я прибавлю это к своим расходам.
- Не беспокойся об этом. - Он подошел к шкафу и вынул оттуда хлеб для тостера.
Они стояли спиной к спине, но Нина ощущала его каждой клеточкой тела. Она могла простоять так вечность, наслаждаясь их близостью.
Нина сглотнула и вытерла кружку кухонным полотенцем.
- Я не хотела тебя будить.
- Я собирался поговорить с тобой. Мне нужно в Европу.
- Сегодня? - Ее пронзило ощущение потери. Она не была готова попрощаться с Ривом.
- Скоро. Я хочу приобрести одну компанию. - Он поставил на стол тарелку и положил нож для масла. - У нас уже есть возможности для производства автомобильных деталей с помощью ЗD-принтеров, но эта немецкая компания выводит их на новый уровень.
Дрожащей рукой она налила Риву эспрессо в кружку, поймала его взгляд и обнаружила, что он наблюдает за ней. Она оглядела его широкие плечи и расслабленные бицепсы, мускулистую грудную клетку с маленькими темными сосками и живот с кубиками пресса.
- Я могу уехать в любое время. Отец получил ответ от своего друга. Он разрешает мне пожить у него. Мне просто надо купить билет на самолет.
- Я не выгоняю тебя. - Рив одарил ее недовольным взглядом и рывком открыл холодильник. - Я говорю, что могу взять тебя с собой. Когда ты собиралась ехать?
- В этом нет необходимости. Ты и так слишком много делаешь для меня.
- Это пустяк. Я поеду
