и на нервах была после расставания с Лёшей. Так что просто учесть это на будущее. Собственно, уже учла, вот, чай пьем.
— Ты же знаешь, кто его родители. Странно будет, если он и правда пойдет к ним, но, в теории может. Он сейчас как будто в состоянии аффекта, злится, кричит. Ужасное зрелище. Ну, вернее, сегодня я его не видела, только слышала, но и ушам моим это не понравилось. Но что я могу поделать? Не бежать же из страны теперь из-за проблемного бывшего?
— Не бежать. Но подстелить соломки, раз знаешь, что есть шанс упасть, — хитро тянет Аня и прищуривается, как лиса.
— Что ты имеешь в виду? — отпиваю глоток чая и от неожиданности обжигаю язык, потому что именно в этот момент слышу ответ.
— Компромат, конечно, — Аня говорит спокойно, растягивает губы в улыбке, но выглядит в этот момент, как всемирное, глобальное зло. Как хорошо иметь такую подругу!
. .
На работе всё тихо, хоть я и предвкушаю апокалипсис. Все выходные мы думали, чем бы затормозить Лёшу и, хотя идеи возникли, дело это сложное. Если бы он решил действовать, наверное, уже стал бы?
После нескольких встреч с клиентами, иду в большой конференц-зал, где уже начинается общее совещание. У нас привычка проводить эдакую планерку на неделю. Очень удобно, сразу обсуждаешь, что было и что планируется. Сажусь рядом с Аней, кладу записную книжку на стол, ставлю рядом чашку с кофе и настраиваюсь на брейнсторминг.
Оказывается, зря. Сначала я слышу топот и крики, а потом в помещение буквально забегает группа людей с закрытыми лицами и криками «все на пол». Тем из нас, кто в стрессе соображает медленнее других, помогают улечься на первую попавшуюся поверхность.
У меня на работе маски-шоу. Вау. Конечно, понимаю это не сразу, но раз людей фиксируют на месте и идут к компьютерам, документам и всяким бумажкам, видимо, это такая проверка. Устрашающая.
Спустя пару минут, я лежу грудью на столе для переговоров, вверх пятой точкой, ноги на каблуках немного дрожат от непривычной нагрузки, а сердце, выскакивая из груди, бьётся уже где-то в шее.
Унизительная поза, полная каша в голове и адский адреналин, который скоро через уши польётся. В голове скачут несвязанные мысли, что это могут быть бандиты, а вдруг нас убьют, как повезло, что на мне брюки, как свести пятна от кофе с одежды, почему так болит рука, почему именно я стою в позе как из фильмов для взрослых…
Все остальные просто лежат на полу с заведенными вверх руками, а я вот так. Мои руки держит какой-то мужчина и всё это очень, очень страшно. Вокруг гробовая тишина, только гендир пытается что-то говорить. У него в крови умение вести переговоры, но как можно договориться с грубой силой?
Через стекло вижу, как люди без опознавательных знаков уносят некоторые компьютеры и папки с документами, как бегает кругами главный бухгалтер, размахивая руками. Кроме меня, на нее никто не обращает внимания в суете, видимо, продуманной до мельчайшего движения.
Ну не мог же это всё организовать Лёша, правда?
И в насмешку моим мыслям, мужчина, фиксирующий мои руки, наклоняется ниже и тихо шипит мне в ухо:
— Привет от бывшего!
Глава 17.
Когда Андрей Иосифович, президент нашей компании, вызывает меня на ковер, я понимаю, что дело плохо. Вызывает он не только меня, на совещании присутствует еще пара человек, но я знаю точно — по мою душу.
Что еще думать, если мне совершенно точно дали понять, что это дело рук Лёши. Наверняка, кто-то слышал и сказал боссу. Но, я и сама бы сказала, рано или поздно, такое не утаишь.
Вспоминаю вчерашние события, содрогаюсь. Спина покрывается липким потом. Не хотела бы пережить такое еще раз.
Мы говорим о наших нарушениях, придумываем линию поведения, вводим в курс юристов. Да, в теории, все это могло бы случиться и без моего участия. То есть, это могли бы быть проделки конкурентов или просто рейд по крупным компаниям. И пути решения примерно одинаковы. Только вот судиться, откупаться или что угодно еще — не панацея. Это же Лёша. Он может хотеть, чтобы я уволилась. Или чтобы я боролась до конца, но не смогла выиграть.
Телефон пищит, вырывая меня из раздумий.
«Ты в порядке? Только что услышал о вчерашнем.»
Задумываюсь. На самом деле, я почти в норме. Вздрагиваю немного, когда слышу громкие звуки, но даже паранойи нет, что удивительно. Зато есть злость. Много, много злости. Примерно это и пишу. Приятно, что Дима поинтересовался.
Позже мы обсуждаем ситуацию с Аней, она настроена очень решительно, но не понимает причин всего этого действа.
— Ну, мы расстались не очень хорошо. Понятно, что он злится, — пожимаю плечами. Я уже не удивляюсь, вот совсем. Лёша в какой-то момент стал меняться и далеко не в лучшую сторону, но это уже что-то экстремальное.
— То есть, напускать на бывшую девушку маски-шоу — это прямо нормально поведение после окончания отношений? Чтоб жизнь медом не казалась. И еще потом разорить компанию. Чтоб наверняка. Что-то не сходится. Он ведет себя, как будто это вендетта. Обычно поводом для нее служит что-то серьезно. Измена, допустим. Но ведь измены не было. Не понимаю.
Аня ходит по комнате взад-вперед, как пума в клетке. Мозгует, примеряет варианты.
— Может он думает, что была? Я ему объяснила всё раз двадцать, но он же не слушает. Но, все равно, такого я не ожидала. Не знаю, что делать. Можно, конечно, просто ждать и смотреть, но однажды причина проверок станет явной. Да он сам запросто заявится к Иосифовичу и скажет, или увольняй чикулю, или прощайся с компанией. И что он выберет?
— Он называет девушек чикулями? Серьёзно? Фу-у-у, — она кривится. Да, мне тоже никогда не нравилось это слово. Оно какое-то… подростковое и довольно неуважительное. Но Лёшу никогда не интересовало, что я думаю по этому поводу.
— Есть еще вариант, что они замучают тебя допросами, — раздумывает вслух Аня. — Подкинут какую-нибудь бумажку, притянут это за уши, а там вытащат что-то нелицеприятное. Или выдумают. Он знает, что ты работаешь тут с самого начала, сколько успела сделать, сколько всего знаешь. Для тебя это место — если не дом, то база. Вот и хочет напакостить.
Она права. Это моя база, моя тихая гавань, отдушина, за которую я еще и деньги получаю. Похоже, он хочет помучить меня, вынудить уйти, не оставив другого выхода, кроме как умолять его…
Хрен тебе, Лёша.
Что ж,
