— Ты уже позавтракал, дорогой? — нежно спросила она. — Позволь мне налить тебе кофе. Если можно, я, не откладывая в долгий ящик, приступлю к своим обязанностям.
На лице Трэвиса мелькнуло удивление, но он быстро овладел собой и привлек ее к себе. Стороннему наблюдателю могло показаться, что она сама вынудила его обнять ее, и хотя последовавшая многозначительная фраза была произнесена тихо, все услышали ее:
— Ах, любовь моя, к сожалению, есть кое-какие супружеские обязанности, с выполнением которых нам придется повременить. Ведь ты не возражаешь… повременить?
Ринна почувствовала, как краска заливает ее лицо. Ей захотелось ударить его, но вместо этого она освободилась от его объятий и подошла к буфету, чтобы наполнить тарелки. Когда она собиралась сесть с другой стороны стола, напротив него, он легонько хлопнул рукой по стоящему рядом с ним стулу.
— Нет, нет, любовь моя, садись рядом. Не стесняйся. Могут подумать, что ты меня боишься.
Стиснув зубы, она села и немного отодвинула от него свой стул, но Трэвис быстро обнял ее за плечи, привлекая к себе. Черт возьми, что он пытается доказать? Неужели это еще один способ унизить ее? Ринна незаметно попыталась освободиться от его объятий. Все напрасно, его рука стальным обручем сжимала ее.
— Итак, — откашлявшись, спросил Джонатан, улыбаясь им, — когда наступит этот счастливый день?
— В пятницу. — Пальцы Трэвиса нежно гладили шею Ринны так, будто он не мог себя сдерживать, затем он взглянул ей в глаза. Окружающим это могло показаться проявлением его нежных чувств. — Незачем тянуть, раз уж мы поведали всем о наших истинных чувствах друг к другу.
Ринне пришлось сжать губы, чтобы не выложить всю правду. Все, что говорил Трэвис, звучало безупречно, но нельзя было не заметить скрытого подтекста. Получалось, что они ждут — не дождутся поскорее улечься в постель. Он как-то обвинил ее в том, что она может хорошо притворяться. Очевидно, настоящим профессионалом все же является он!
— Так быстро? — удивился Дэвид. — А как же быть с тренировками Стального Кинжала? Придется отложить? Ведь у вас будет медовый месяц.
— Если ждать подходящего момента, мы никогда не поженимся, — ответил Трэвис. И это было правдой. Ведь он — владелец чистокровных рысаков и занят ими круглый год. — Мы решили отложить медовый месяц. А, кроме того, — добавил он, начав снова гладить шею Ринны, — у нас здесь есть все необходимое.
Что он говорит? Кипя от возмущения, Ринна бросила на него злой взгляд. Если он еще раз сделает намек на постель, она опрокинет ему на голову тарелку. На помощь пришел мистер Мартин:
— Мы позаботимся, чтобы они потом обязательно поехали в свадебное путешествие, Дэвид. — Очевидно, желая переменить тему беседы, он откашлялся и продолжал: — Какое вчера было время у Кинжала? Не слишком ли ты загонял его?
— Хм! Мы с трудом заставили его бежать галопом, — сказал Дэвид. — У этого коня капризный норов, мне с таким не приходилось сталкиваться. Не знаю, Трэвис. Ты опытный тренер. Это всем известно, но Кинжал уже проиграл большинство важнейших скачек для двухлеток. Ты уверен, что не настало время вернуть его на круг? По-моему, он не тянет на кандидата в участники «Трипл Краун». Нам очень повезет, если он возьмет пару крупных призов в следующем году.
— Я собираюсь в августе выставить его в Санфорде.
— Ты, наверное, шутишь, — воскликнул Джонатан. — Осталось всего три недели.
Ринну удивило заявление Трэвиса. Стальной Кинжал совсем недавно участвовал в скачках, и если его так быстро выставить вновь, можно загнать. К тому же к скачкам в Санфорде допускаются лишь сильнейшие двухлетки. Плата только за участие составляет несколько тысяч долларов — достаточно крупная сумма, чтобы рисковать ею ради ненадежной лошади.
Очевидно, мысли Дэвида совпадали с ее.
— Думаю, победы этой лошади так и останутся несбыточной мечтой, — сказал он. — У нее, конечно, есть потенциал, но Санфорд…
Трэвис в задумчивости нахмурился.
— Возможно, ты и прав. Поживем — увидим. Я все равно намерен выставить его в Санфорде.
Прозвучавшая в его словах убежденность заставила остальных сразу смолкнуть. Дэвид пожал плечами:
— Тебе решать. Вы не голодны, Ринна? — после короткой паузы спросил он. — Вы не дотронулись до еды.
— О! — Ринна была так захвачена беседой, что забыла о еде. Она взяла вилку.
— Надеюсь, это не предсвадебное волнение, — сказал Трэвис, посмотрев на нее с притворным беспокойством. Затем взял из ее рук вилку. — Позволь мне помочь тебе. Я совсем не хочу, чтобы моя невеста погибла от истощения.
Эта насмешливая заботливость вновь разозлила Ринну. Почему ему так легко удается выводить ее из себя?
— Я справлюсь сама, — бросила она, отодвигая тарелку.
— Ну, ну, любовь моя, — проворчал он, взяв ее руку в свою. — Не надо привередничать в еде. Что люди подумают?
Ринне стало досадно, что она позволила ему спровоцировать себя. Она бросила на Трэвиса насмешливый взгляд.
— Боже, я об этом не подумала, — нежно пролепетала она. — Ты простишь меня?
Трэвис улыбнулся:
— Конечно, дорогая. Я все понимаю.
— После этого и не верь рассказам о хамелеонах, меняющих цвет, — громко рассмеявшись, сказал Джонатан. — Похоже, любовь сыграла с тобой злую шутку, мой старший брат. Куда подевались твои сумрачность и недовольство?! Но, как бы мне, ни хотелось оставаться свидетелем случившихся с тобой перемен, я должен идти в студию. Ринна, вы сможете заниматься с Дженни на этой неделе?
— Да, конечно, Джонатан. То, что я… я… — ей было трудно произнести это вслух. Ее напускная храбрость исчезла. Рука Трэвиса жгла ее, словно огнем, — выхожу замуж за Трэвиса, отнюдь не причина менять наши с Дженни планы. Я по-прежнему буду заниматься с ней.
— Отлично, — послышался голос Дэвида, — мне нужно в конюшню. Трэвис, ты идешь?
— Через минуту. — Трэвис взглянул на нее, и по выражению его лица она поняла, что он намерен еще сильнее накалить обстановку. — Я не могу уйти, не попрощавшись с Ринной.
Она чуть не взорвалась от возмущения, когда он поднес ее руку к своим губам. Чувствуя, что ее терпение истощается, Ринна изо всей силы под столом ударила его ногой. Ей захотелось закричать от боли, когда ее нога, обутая в легкую сандалию, шмякнулась о его тяжелый сапог.
Трэвис лишь слабо улыбнулся.
— Каждая секунда, проведенная в разлуке с тобой, любовь моя, покажется мне вечностью. До вечера.
Ринна едва сдержалась, чтобы не наброситься на него.
— Да, до вечера, — язвительно ответила она.
Он оставил без внимания, ее издевательский тон с той же беспечностью, с какой встретил ее удар ногой под столом.
