Ринна подумала, что ей так и не суждено принять душ. Он начал целовать ее набухшие соски и, погладив слегка выдающийся живот, почти с благоговением спросил:
— Ведь ты беременна, правда?
— Да, — прошептала она, растаяв в его объятиях.
— О Ринна, как я люблю тебя!
Они занимались любовью в душе, затем на постели. Потом Трэвис принялся настаивать, чтобы она продемонстрировала ему новый халат, но он так быстро стянул его с нее, что вызвал ее протестующий возглас:
— Ты даже не взглянул на него!
— Нет, я все видел, — воскликнул он, целуя ее. — Я же сказал, что он зеленый.
Ринна попыталась выскользнуть из его объятий.
— Он огненно-красный, Трэвис. Я начинаю думать, что ты дальтоник.
— Я хотел увидеть совсем не халат. — Он вновь обнял ее. — К тому же обнаженной ты мне нравишься больше.
— Даже если замерзну насмерть? Зимы в Кентукки очень холодные.
Она почувствовала его руку у себя на бедре, затем, хрипло рассмеявшись, он сказал:
— Тогда позволь мне развести огонь.
От его страстного поцелуя и нежных прикосновений его рук огонь стал растекаться по ее телу, разгораясь сильнее и сильнее. Их обнаженные тела, превратившись в единое целое, пели гимн прелестям любви, принесшим с собой неописуемое чувство восторга и наслаждения.
Позднее, лежа в его объятиях, Ринна заметила на туалетном столике небольшую картонную коробку. Она была там явно не на месте.
— Трэвис, а это еще что такое? — с любопытством спросила она.
— Любовь моя, это кусочек волшебства. Клубника. — Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил: — Я, как сумасшедший, умчался отсюда. Поняв, что натворил, решил все исправить. Я был готов на все, лишь бы сохранить тебя, Ринна, но не знал, захочешь ли ты выслушать меня. Ведь я очень грубо обошелся с тобой, поэтому я заехал в магазин. Надеялся, что ты вспомнишь тот вечер, когда мы впервые встретились. Ведь ты помнишь его? Тогда ты пила пунш из шампанского.
— Да, помню. — Разве может она это забыть? Уже тогда она любила его.
— Мне нужно было, чтобы ты выслушала меня. — Он подошел к туалетному столику, вытащил из пакета бутылку шампанского и наполнил два бокала. После этого опустил в каждый бокал ягоду клубники. — Чертовски трудно, оказалось, найти ее в это время года. Сейчас не сезон. Я знаю, что ты не пьешь, но только один тост, — он поднял свой бокал. — За нас, за волшебство.
— Подожди, — сказала Ринна, держа бокал в руке. — Трэвис, ты еще должен знать кое-что.
— Я должен знать только, что ты любишь и прощаешь меня.
— Трэвис, в браке люди обязаны понимать и прощать друг друга. До сегодняшнего дня я не осознавала, насколько это важно, но еще важнее — правда. Я хочу, чтобы ты знал, что Энди твой сын.
Он приблизился к ней.
— Не имеет значения, мой ли он сын биологически, Энди был и навсегда останется моим сыном. Тебе не нужно ничего объяснять, мне все равно.
— Но мне не все равно, — сказала она. — Трэвис, пожалуйста, выслушай меня. Я пытаюсь объяснить тебе, что при определении отцовства ошибки не было. Речь шла об анализе, который у него взяли сегодня.
— Ты хочешь сказать…
На мгновение радость осветила его лицо, но уже в следующую секунду он помрачнел.
— С Энди что-то неладно?
— Нет, просто этот анализ нужен для детского сада. Таков закон штата. Энди здоров. Уверена, что речь идет о пустяке. Ты наверняка заметил, какая растяпа эта новая медсестра доктора Маршалла.
— Да, — согласился он, обнимая ее. — Я это заметил, и мне очень стыдно. Стыдно, что сомневался в тебе.
— У тебя были на то причины, — сказала Ринна. — Прости, что заставила тебя поверить в худшее. Мне следовало защищать себя до конца.
— Думаю, нам обоим предстоит еще многому научиться. — От его нежного поцелуя в ее глазах появились слезы. — Возможно, мне, как Кинжалу, необходим тренер, чтобы сломать мой дикий норов.
— Трэвис! — радостно воскликнула Ринна, переключаясь на более легкую тему. — Кинжал и Бравый Командир, конь моего отца, будут участвовать вместе в следующем году в скачках в Дерби. Кто из них победит, как ты считаешь?
— Не слишком ли далеко вперед ты забегаешь? Еще многое может произойти.
— Знаю, но придется поволноваться.
Трэвис пожал плечами.
— Да, пресса уже окрестила это соревнование забегом десятилетия, но в любом случае, ты окажешься среди победивших.
— А может, они финишируют одновременно, — мечтательно произнесла Ринна.
— Это решило бы все проблемы, но вряд ли так произойдет. Знаешь, Линдас Прайд тоже заявлена в Дерби.
— Ты хочешь сказать, что она выиграет у них обоих? — улыбнулась Ринна.
— Она довольно резвая.
— Ты расстроишься, если Кинжал снова ей проиграет?
— Однажды ты уже сказала, что она весьма привлекательна. Кинжал снова покажет свой хороший вкус. И с чего мне думать о нем, когда я отдал сердце прекрасной даме?!
— Он не проиграет, Трэвис, — сказала она. — Я верю в него.
— Я тоже. — Он обнял ее и с любовью заглянул в глаза, поглаживая ее округлившийся живот. — Я тоже, Ринна.
Фурлонг — единица длины в английской системе мер, равная 201,168 м.
Лэйклендом называлась территория в Южной Флориде, где размещались конюшни и беговые дорожки.
