– Вы хорошо провели время с Николаидесом?
– Да, разумеется! – К Ирэн вернулось самообладание. В конце концов, она не школьница, чтобы стесняться мужских взглядов. И непринужденно рассказала, как они с Джози собирали анемоны и цикламены на склонах предгорий Кирении и слушали истории Андреаса о старых замках, словно по волшебству взметнувшихся когда-то на внешне неприступных скалах.
– Время пролетело очень уж быстро, и, боюсь, мы немного опоздали, – закончила она. – Но, несмотря на это, я успела бы сделать свои обычные дела, если бы Дельфина не была настолько добросовестна и не сделала их за меня.
– Ты не упомянула о Тео, – внезапно спохватилась миссис Вассилу. – Надеюсь, Дельфина его отпустила?
Ирэн покачала головой:
– Андреас с удовольствием взял бы и мальчика, но Дельфина не позволила мне спросить его, сказала, что я не понимаю киприотских обычаев. Нет, она использовала слово «манеры».
– Как вы только что намекнули, Дельфина чрезмерно добросовестна, – неловко попытался вступиться за женщину Дэвид. – И в последнее время она кажется комком нервов.
– Ей надо снова выйти замуж, – объявила свой вердикт миссис Вассилу. – Тогда она не была бы такой колючей и не держалась бы так за Тео. Выйти замуж за доброго, надежного парня. Я дала бы приданое, если бы она встретила подходящего человека.
– То есть тщательно вами проверенного, кириа! – сухо заметил Дэвид.
– Конечно. И должна признаться, я такого еще не видела.
Она говорила с поразившим Ирэн жаром, но если Дэвид это заметил, то не показал вида. С напускным равнодушием и бесстрастием он произнес:
– Или же если и видели, то не узнали. – Затем, повернувшись к Ирэн, он снова предложил: – Возьмите хотя бы фруктов? Или полстакана этого восхитительного «Отелло»? Прекрасное завершение прекрасного дня!
Но миссис Вассилу покачала серебряной скульптурной головой.
– В чем Ирэн нуждается, так это во сне, – постановила она. – Иди, моя дорогая. Мы все уберем. – И когда Ирэн покорно поднялась, действительно очень усталая, и поцеловала ее, бабушка тепло добавила: – Я тобой довольна, моя милая. Ты полностью оправдала мои ожидания.
Она посмотрела на Дэвида, словно ожидая подтверждения с его стороны, но тот, уже направляясь к двери, таинственно улыбнулся.
– За все годы работы с вами я не слышал таких приятных слов, – заметил он. Потом открыл дверь для Ирэн, поцеловал ей руку и пояснил: – Просто киприотские манеры.
Джози крепко спала. В лунном свете она выглядела щемяще трогательной: темные волосы упали на щеки, на губах играла слабая милая улыбка.
Внезапно мысли Ирэн вернулись к той ночи в аэропорту, к тревоге и сочувствию своей дорогой маленькой сестричке. Джози беспокойно спала в кресле, но тревожным ее личико было не только от дискомфорта.
«Все мои усилия не спасли ее от страхов, от горького осознания чужой нелюбви, – подумала она. – Я не могла быть с ней все время. И вот наконец жизнь для нее переменилась к лучшему. Если бы мы сразу переехали к бабушке! Но в молодости мы беспомощны. И это завещание папы, которое он никогда бы не сделал, если бы лучше знал тетю Этель».
Ирэн выбросила из головы свою неприятную родственницу, разделась и бесшумно скользнула в постель.
Нужно думать о других, теперь в ее жизни появились гораздо более важные фигуры. Какая странная беседа произошла между бабушкой и Дэвидом. В ней явно чувствовался двойной смысл, но какой? Дэвид собирался жениться на Дельфине и в конечном счете ввести ее в управление гостиницей? Если да, неужели бабушка надеется мешать ему бесконечно?
Она знает его ценность. Здравый смысл не позволит ей уволить управляющего, если он решит пренебречь ее пожеланиями и сделает Дельфину своей женой. В этом столкновении воль Дэвид в конце концов выйдет победителем и станет владеть и управлять «Гермесом» с помощью Дельфины. Он проявит щедрость, конечно, миссис Вассилу и сама способна позаботиться о своих интересах.
Вероятно, все устроится, когда его прежний работодатель, или старший партнер, как называла себя бабушка в хорошем настроении, уйдет на покой.
«Мы с Джози остались бы с ней, – думала она. – Я легко найду работу. Возможно, со временем даже забуду любимого Гая и выйду замуж, хотя это в высшей степени маловероятно».
И с этими отрезвляющими мыслями она заснула.
После обычного приятного и мирного завтрака, поданного, как всегда, рано, Ирэн оставила Джози делать вид, что она помогает бабушке перед уходом в класс мисс Тейлор, и направилась в главное крыло гостиницы.
Распорядок дня, спланированный бабушкой, – пока довольно свободный – сначала привел Ирэн в офис. А с этой задачей из-за неизбежного столкновения с Дельфиной она хотела покончить как можно быстрее.
«Надо все-таки попытаться найти общий язык с этой неприятной женщиной, – подумала она. – Наверняка есть способы сломить ее враждебность».
Но когда она дружески поздоровалась и вежливо спросила, нет ли писем для бабушки, ее встретило краткое:
– Нет! Впрочем, есть одно для вас. – И в руке Ирэн оказался большой конверт.
На нем была английская марка, и на мгновение ей показалось, что Гай как-то нашел ее адрес и написал… Но не успели ее мысли зайти на шаг далее, как она узнала почерк тети Этель и, горько разочарованная, отвернулась, пряча нежеланное письмо в карман безупречно белого комбинезона. Торопиться некуда. От тети Этель не приходит приятных новостей. Но письмо оттягивало карман, и Ирэн поняла, что, как только покончит с работой, должна найти тихое место и прочитать его.
К ее глубокому удовлетворению, Никос улыбался до ушей. Ссора с поваром из-за ужина кириа была забыта. Важнее, что тайный семейный конклав на тему владения оливковыми деревьями прошел как по маслу.
– Мой шурин, – и он указал большим пальцем в сторону кухни, – прекрасный бизнесмен и математик! Даже со всем шумом и спорами ему понадобилось чуть больше трех часов, чтобы обо всем договориться. – Никос довольно улыбнулся и добавил: – И у него хватило совести позаботиться о моих правах.
– Это хорошо, Никос. И сколько делили оливковых деревьев?
– Два. И очень хорошие, – гордо сообщил он. – Конечно, нас очень много – семья расселилась по всему острову. По подсчетам повара, шестьдесят три человека. Но справедливость, вот что главное, – часть нашего греческого наследия независимости.
Затем, когда она оставила Никоса наедине с его благодушными мыслями и пошла взглянуть на другие общественные помещения, налетела на мисс Тейлор, которая держала книги и бумаги и выглядела при этом гораздо менее уравновешенной и спокойной, чем обычно.
