— То есть нам надо довести Армана до блеска?
— Арман? Что за имя?
— У него же должно быть имя, правильно? И в нем есть что-то французское. Поэтому я назвала его Арманом.
— Я не против, радость моя, но Арман — имя для мальчика, а твоя собака определенно девочка. Давай вначале покормим его-ее, а потом посмотрим, как заманить ее в ванную. И если твой отец согласится, завтра мы отвезем ее к ветеринару и сделаем прививки.
— Здорово. Я уверена, что папа будет…
— Подождите, юная леди. Весьма возможно, что Арман не приучена жить в доме и, как только она запачкает ковер, нам грозит неприятность. — Лори красноречиво посмотрела на Сузи, которая явно не понимала масштабов проблемы. — Поэтому первое, что мы сделаем, маленькая мисс, — это поделим собаку пополам. Мне будут принадлежать ее голова и рот, то есть я буду ее кормить. А тебе — задняя половина. Тогда каждый раз, как она запачкает ковер, ты будешь его чистить. Согласна?
Для девятилетней девочки Сузи схватывала очень быстро.
— Значит, голова будет ваша?
— Да.
— И если она будет лаять, вам надо будет ее утихомирить? И вы будете кормить ее и все такое?
— И все такое.
— А у меня задняя половина…
— Да.
— И мне придется целый день гулять с ней, чтобы она не наделала на ковер?
— Верно. По рукам?
Она видела, как колесики повертелись в головке у девочки, и на лице появилась улыбка.
— Верно, — бодро сказала Сузи. — Тогда покормите ее.
Лори дотянулась до верхней полки, где на почетном месте выстроился ряд банок кошачьего корма.
— Он остался с тех пор, когда у нас была кошка.
— Но это же для кошек.
— Разве она отличит?
— Наверное, нет, но все-таки…
— Если ты не скажешь ей, она не догадается, ведь так?
— Лори Майклсон, я считаю, что это надувательство. Но я могу потерпеть две недели, а там посмотрим.
— Теперь остается только получить разрешение у твоего папы, и ты вольна делать, что хочешь.
Сузи тяжело вздохнула.
— Это не так просто. Придется ловить момент, когда у него будет подходящее настроение, да?
— Пожалуй, что так, девочка. А сегодня подходящее настроение?
— Не думаю. Он ушел ужасно мрачный.
* * *
Вернувшись домой, доктор по-прежнему хмурился. Он протопал в гостиную, скинул туфли и устроился в большом, мягком кресле. И тяжело вздохнул.
Лори, которая не совсем забыла, что такое «усталый мужчина приходит домой после дня в конторе», прокралась на цыпочках вдоль стены, смешала бурбон с водой и подала ему, всем своим видом изображая египетскую рабыню. Доктор одним глотком наполовину осушил стакан и вздохнул.
— Дьявольски тяжелый день, — проворчал он.
— Опять несчастные случаи?
— Нет. Опять заседания правления. Можно подумать, что мы требуем позолотить всю операционную… Что это такое, черт побери?
«Это» высунуло голову из-за двери и осталось довольно тем, что увидело. Прежде чем Лори удалось произнести хоть слово, чтобы объяснить ситуацию, Арман влетела в комнату с приветственным лаем и растянулась на ногах доктора.
— Неплохое начало!
— Вполне с вами согласна, — вежливо проворковала Лори.
— Я требую объяснений!
— За объяснениями вам следует обратиться к вашей дочери.
— А вот и нет, — воскликнула Сузи, шумно врываясь в комнату. — Привет, пап. Мне нечего объяснять. Передний конец ее принадлежит Лори.
— Какой конец?
— Самый главный. Она же лаяла. Лори — хозяйка переднего конца. Ее зовут Арман. Собаку, не Лори.
— У нее блохи. — Доктор потряс ногой, чтобы скинуть непрошеную гостью.
— Возможно, — согласилась Лори. — Но вашей дочери она нравится. Это имеет какое-то значение?
Гарри Мейсон признал поражение и проглотил остатки содержимого стакана.
— Может быть, если выпьете еще, то увидите все в лучшем свете? — предложила Лори не очень уверенно.
— А что говорит ваша мать об этой искусанной блохами падали?
Сделав вывод, что это означает «да», Лори устремилась к бару в углу комнаты и начала смешивать напитки.
— Когда мама Лори спустилась вниз, Арман пыталась лизнуть ей руку. Она закричала: «О Господи, Боже мой», повернулась и убежала вверх по лестнице и с тех пор не спускалась.
— Умная женщина.
В стенах большого дома воцарилось молчание.
— Ну как, можно? — не выдержала Сузи.
Собака скатилась с ног Гарри Мейсона и растянулась животом вверх, жалобно скуля и как бы взывая к справедливости.
— О, черт, — пробормотал доктор Мейсон. — Почему решать должен я?
— Потому что вы теперь мужчина в доме, — твердо сказала Лори. — Согласно контракту. Решения всегда принимает хозяин дома. Так можно?
— Не знаю, причем тут я? — взорвался доктор. — Да, вы можете оставить этого пса, если мне дадут поесть в ближайшие десять минут. Что у нас сегодня?
— У нас полно кошачьего корма, — поддразнила его Сузи.
Отец свирепо посмотрел на нее и поднялся.
— Черт, — рыкнул он — Пойду приму душ. Арман! Дьявольщина!
Собака, полагая, что ее зовут, вскочила и устремилась за ним вверх по лестнице.
— Мне нет никакого дела, сколько ванн и прививок было у этой проклятой собаки, — жаловался Гарри Мейсон на следующий вечер. — Я не собираюсь делить с ней мою постель. Убирайся, псина!
Собака заворчала, скатилась с кровати и поплелась вон через открытую дверь.
Лори быстренько отодвинулась подальше, почти к самому краю.
— Вообще-то это моя постель, и вы не слышали, чтобы я возражала, когда вы забрались в мою постель, не так ли?
— Что правда, то правда, — пробормотал он, захлопывая дверь и возвращаясь к кровати. — И надеюсь, не услышу. Я заплатил сегодня девяносто две тысячи долларов за этот дом. Этот дом и все под его крышей!
— Я стою гораздо больше, черт возьми, — пробормотала Лори. Он поднял ногу и коснулся холодной ступней икры ее левой ноги. Она постаралась не вскрикнуть.
— Чем вы недовольны?
— Я вам не грелка, — огрызнулась она. — Грейте ноги, прежде чем ложиться в постель.
— Угу. Как романтично!
— Не припомню, чтобы в нашем контракте упоминалась романтика. — Но тебе бы хотелось, чтобы она была, призналась себе Лори. И как можно больше. Было что-то очень сложное в ее чувствах к доктору… Когда он сердился на нее, холодок пробегал по спине. А когда улыбался, все озарялось тихим светом. Когда он смеялся, ей приходилось крепко обхватывать себя руками, чтобы сдержать трепет. Сложно? А может, просто глупость с моей стороны? — думала Лори.
