Оба мрачно кивнули. Джек выпрямился.
— Вот и хорошо. Будем считать, что с этим покончено.
Коди снова кивнул, сестрица же его выразила свое отношение тем, что демонстративно отвернулась от Джека и брата. «Ладно, по крайней мере мне не угрожает опасность быть убитым ее взглядом», — подумал Джек, возвращаясь к Хеллер.
— Покажите мне, где именно болит.
— Вы что, мой ангел-хранитель? — выдавила она из себя.
— Возможно. — Он погрузил руки в ее пышные волосы и принялся массировать кончиками пальцев кожу головы. Когда он добрался таким образом до затылка, она откинула голову назад и с облегчением вздохнула.
— Здесь!
Вращательными движениями больших пальцев он стал разминать мышцы, нажимая на кровеносные сосуды.
Хеллер прижалась головой к его рукам и издала стон блаженства:
— А-а-ах!
— Перенапряжение мышцы, — спокойно произнес он. — При массаже мышцы расслабляются, кровообращение немедленно нормализуется, боль отступает.
— Ммм, — с наслаждением проворковала она. Дейви, уютно устроившийся на ее коленях, большими глазами наблюдал за действиями Джека, не переставая сосать пальцы. Тот продолжал делать массаж, пока кофейник не замолк, затем налил две чашки кофе и поставил на стол.
Парочка на диване тем временем забыла про ссору, и каждый занялся своим делом. Коди поднял с пола комикс и углубился в чтение, а девочка, стоя в углу дивана на коленях, глядела в окно и посылала воздушные поцелуи птичке, сидящей на ветке дерева. Дейви сполз с материнских колен и, доковыляв до Коди, прислонился к нему, а тот поспешил поинтересоваться, не нужно ли малышу на горшок. Только тут Джек заметил, что на Дейви настоящие тренировочные штанишки. «Вот и хорошо, — подумал он, — значит, Хеллер уже не считает его малюткой».
Он уселся с ней рядом, не сводя, однако, бдительного ока с нарушителей спокойствия.
— Ну как? Лучше стало?
— Да, — кивнула она. — Отпускает. Спасибо большое.
— Услуга за услугу. Ничего более, — возразил он, отпивая кофе.
— А как ваше колено?
— Хорошо. Хорошо, насколько это вообще возможно.
Она взглянула на него поверх дымящейся чашки открытым спокойным взглядом.
— А врачи ничем не могут вам помочь?
— Могут заменить сустав.
— Когда вы им это разрешите, — догадалась она. — Так почему вы не разрешаете?
— Не так-то все просто, — пожал он плечами. — Операция может закончиться тем, что одна нога станет короче другой.
— То есть вы будете хромать?
— Вот именно.
— Но вы и сейчас прихрамываете, — рассудила она. — Зато тогда у вас прекратятся боли.
— Вы правы, — хмыкнул Джек, — но ведь сколько времени пройдет, прежде чем меня после операции поставят на ноги.
— О да, вы так заняты спасением мира, что никак не можете уделить несколько дней лечению колена.
Он было открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Что толку? На каждый его довод она найдет весьма убедительные контраргументы. После минутного молчания он произнес полушутливо:
— Так подобает себя вести настоящему мужчине.
— Настоящий мужчина с сердцем, по мягкости не уступающим оттаявшему маслу! Настоящим мужчинам место на футбольном поле, а в начальной школе вряд ли они нужны.
— Ошибаетесь! — воскликнул Джек. — С детишками попробуй только проявить слабинку, да они тебя живьем сожрут!
— А кто сказал, что мягкое сердце признак слабинки? Что до меня, то лично я очень ценю парней, которые умеют думать не только о себе. Но будьте уверены — таких и днем с огнем трудно сыскать. Их раз-два и обчелся.
— Неужели? — Джек не смог удержаться от улыбки.
— Да-да, уж поверьте человеку, испытавшему это на собственной шкуре.
У него на кончике языка уже вертелся остроумный ответ, но тут уголком глаза он заметил, что Дейви нырнул под диван, пухлой ручонкой извлек оттуда огромную сдобу, всю в пыли и грязи, и поднес ко рту.
— Брось сейчас же! — не раздумывая, рявкнул Джек.
Все в комнате так и оцепенели, кроме Хеллер, которая, не вставая со своего места, повернулась посмотреть, что произошло. Маленький Дейви застыл со сдобой, поднесенной к раскрытому рту, но секунду спустя от испуга напустил в штаны, и вскоре у его ног образовалась лужица. Он начал реветь во весь голос и раздавил плюшку пальчиками, на которых остались грязь и пыль. Коди и девочка также набросились на бедняжку Дейви, ругая его, и в комнате снова воцарился настоящий бедлам. Только Хеллер, взглянув на вытянувшуюся физиономию Джека, откинула голову назад и залилась смехом. Джейк чувствовал себя полным негодяем — так напугать мальчонку! — и его даже не радовало, что ему удалось развеселить Хеллер, в который уже раз потешающуюся над ним.
— Тайлер! — выговорила она между приступами безудержного хохота. — Вы способны на великие дела, но с писунами вам не управиться!
— Я и не предполагал, что с ним может такое случиться, — пробормотал Джек. — Он тащил в рот эту грязь!
— Ничего, ничего! — Она встала, продолжая смеяться. — Зато теперь он может, не выходя из дому, делать куличики. А виновата во всем я: самой мне убираться некогда, так хоть бы проследила за Бетти. Пошли, крикун. Поменяем штаны. — Она подхватила малыша под мышки и потащила в спальню.
Джек взял с холодильника пачку бумажных полотенец, разорвал на куски, бросил в лужу и, не обращая внимания на укоризненный взгляд девочки, носком ботинка вытер лужу, чтобы влага лучше впиталась. Хорошо еще, что ребенок оскандалился, стоя на полу, а не на паласе. Джек стал оглядываться вокруг себя — чем бы еще помыть пол, — но, ничего подходящего не обнаружив, был вынужден обратиться к детям за советом.
— Где у вас швабра? — спросил он.
Девочка соскочила с дивана и, обойдя далеко вокруг мокрое место на полу, подошла к холодильнику и из узкого темного проема между ним и стеной вытащила швабру. Потом она открыла дверцу отделения под раковиной и извлекла оттуда ведро, которое поставила в раковину. Опустив в него нижнюю часть швабры, она взгромоздилась на табуретку и открыла кран. Джек приблизился к ней и взялся за ручку ведра, но она локтем оттолкнула его и спрыгнула наземь.
— Я сама! — объявила она с ненавидящим лицом. — Нечего вам тут делать. А виноваты вы!
— Тем более вымыть пол — моя обязанность, — резко парировал Джек. Он обошел девочку, выключил воду, насыпал в ведро немного стирального порошка и пошел с ведром в гостиную, все время чувствуя на спине ее неотступный враждебный взгляд.
Молча, вся — воплощенный упрек, она последовала за ним и упорно глядела, как он вынимает швабру из ведра и готовится мыть пол. Но когда он опустил ее на пол и начал водить из стороны в сторону, она подскочила и выхватила швабру.
