Бог мой! Он мог быть кем угодно! И я опять не узнаю его в следующий раз!
— Привет, — сказал тем временем парень.
Голос? Напоминает ли мне о чем-то его низкий голос? Или ничего не напоминает? Смущает ли он мою душу? Или не смущает?
— Привет, — тем временем терпеливо повторил молодой человек.
— Привет, — тихо сказала я.
Я понятия не имела, что дальше говорить. Голос у него был низкий и приятный. Это вполне мог бы быть и тот голос, который я слышала в театре. И это вполне мог быть тот же самый человек.
Я внимательно изучала его лицо, насколько это было возможно. В квартире было темно, в коридоре светильник не горел, дневной свет лился из большой комнаты. А молодой человек стоял к комнате спиной, и лицо его было совсем в тени.
— Извините. Я не могу пригласить вас в комнату, — сказал парень, — я тут немного прибирался, пока кое-что не приключилось.
А глаза? Могу я хотя бы разглядеть цвет его глаз? У Луи были темные глаза. А у человека в театре были неизвестно какие глаза. Что же мне делать?
— Зато я смогу пригласить вас в гости в следующий раз, — сказал мне молодой человек, — когда я здесь основательно приберусь.
И тут я поняла, что он как будто бы случайно закрывает от меня спиной комнату. Я слегка поддалась в сторону и увидела руины.
В огромной комнате, в которой находилась библиотека дедушки Альберто, сейчас действительно были руины. Все большие книжные шкафы один на другом лежали на полу. Пыль висела в воздухе, и сквозь нее пробивались солнечные лучи от окна.
Так вот что тут взрывалось и последовательно осыпалось на пол. Это падали друг на друга огромные шкафы и высыпались книги.
Молодой человек увидел мое разочарованное лицо и стал утешать меня:
— Не беспокойтесь за нас, не волнуйтесь, мы все тут приберем и пригласим вас в гости в следующий раз. Мне кажется, что у первого шкафа кто-то просто подпилил ножку. Мне кажется, это был Луи, просто ему стало скучно, и он захотел какой-то интриги.
— Что? — сказала я. — Да кто вы такой? И что вы здесь делаете?
— Умоляю вас! Только не говорите никому! Мы просто тут кое-что уронили!
— Никому не говорить? Да как вы смеете?! Я хозяйка этой квартиры!
— Ох, ну тогда я совсем пропал, — опечалился молодой человек.
Мне стало смешно. Он и правда опечалился.
— Хорошо, — стала утешать его я, — я не скажу бабушке, что вы разрушили дедушкину библиотеку.
— Мы все приберем, — пообещал парень, — я пока не могу сам прибрать, я тут совсем один.
— Вы тут один? — переспросила я.
— Конечно, один, — заверил меня он, — я сам все это развалил, никто, кроме меня, не виноват.
Мне стало совсем смешно. Из-за его странного грима в следующий раз, если, конечно, мы с ним опять увидимся, я его ни в жизнь не узнаю. Так что я так и не узнаю, кто тут сотворил такие руины.
— Как вас зовут? — спросил молодой человек.
— Кэндейси, — машинально сказала я и собралась уходить.
А что еще я могла тут поделать? Квартира сейчас временно не моя. Так что я сюда вообще на птичьих правах залетела.
— Как-как? — заинтересованно переспросил молодой человек.
— Кэндейси, — сказала я.
— Что за имя такое? — удивился он.
Я пожала плечами. Я уже привыкла, что все удивляются моему имени и спрашивают, откуда оно взялось, а я устала это объяснять.
— Никогда не слышал такого имени, — сказал молодой человек.
И тут кто-то с тяжелым вздохом сказал из-за дальней двери:
— «Шум и ярость».
Мы с молодым человеком крупно вздрогнули. Я так вообще чуть не подпрыгнула.
— Что шум и ярость? — тем временем более-менее спокойно спросил молодой человек.
— Фолкнер.
— Что Фолкнер?
— «От Кедди пахло деревьями и как когда она говорит, что ну вот мы и проснулись», — устало сказал за дверью тихий низкий голос.
— Что-что? — сказал молодой человек.
— A.M., — вздохнул голос за дверью, — это произведение ты должен был еще в школе прочесть.
— Разумеется, я его читал, — обиделся A.M., — но не могу же я помнить каждую фразу.
Мы с молодым человеком смотрели друг на друга. Я растерянно, он изучающее.
— Вы же сказали, что вы тут один, — еле шевеля губами, сказала ему я.
— Так ваше имя взято из романа Фолкнера «Шум и ярость»? — тоже почему-то шепотом сказал он.
— Вы же сказали, что вы тут совершенно один, — повторила я.
— Да я и был тут вроде один, — шепотом сказал молодой человек, — я и не заметил, что он тоже остался.
— А почему вас А.М. зовут? — шепотом спросила я.
— О, не беспокойтесь, — стал утешать меня он, — это мой псевдоним.
— А почему они вас псевдонимом называют?
— О, они всегда меня так называют, с них станется, — улыбнулся он.
А я поняла, что у меня сейчас голова кругом пойдет.
— Ну я пошла, — сказала я молодому человеку и стала пятиться к двери.
— Нет-нет, подождите.
— Нет-нет, я пойду.
— Я что-то забыл, — сказал он.
В следующей сцене я пыталась проскользнуть в полураскрытую входную дверь, а он держал меня за руку и бормотал, что он что-то забыл.
— Ничего-ничего, в следующий раз скажете, — говорила ему я.
— Нет, в следующий раз я вообще не вспомню, — уверял меня он.
Наконец-то он вспомнил.
— Вот! — громко сказал он. — Любите ли вы театр?
Но это было уже слишком. Этим вопросом молодой человек меня совсем добил. Еще долго его голос сбегал вслед за мной по лестнице дома, пока я не оказалась на улице, где смогла немного отдышаться и прийти в себя.
Хотя, казалось, ничего такого, простой вопрос.
Я обещала Джессике прийти к ней домой и все ей рассказать, а я всегда выполняю свои обещания. Но я и так не могла бы сейчас никуда идти, а квартира Джессики была ближе всех.
На негнущихся ногах я поднялась к ней на пятый этаж. Джессика ждала меня прямо на пороге, около раскрытой двери в свою квартиру.
— Ну что? Ну как? — в восторге бросилась расспрашивать она.
А я только слабо отмахнулась от нее и отправилась тихо помереть в каком-нибудь углу на каком-нибудь диване. Потом я что-то говорила, положив голову Джессике на колени, а Джессика гладила меня по волосам и утешала.
— Они все хотят меня с ума свести, — говорила я Джессике.
— Конечно, хотят, — соглашалась Джессика, — чем же им еще заниматься.
— Но они такие интересные!
— Конечно, интересные, они же актеры.
— А я такая песчинка по сравнению с ними!
— Конечно, песчинка, а кто же ты еще?
— А вся дедушкина библиотека сейчас лежит на полу и напоминает вавилонские руины.
