ко мне. Ехали мы быстро, дорога была влажная, и мне стало не по себе. Захотелось попросить его следить за дорогой, только Карима, похоже, ничего не смущало. Его рука вальяжно лежала на руле, в салоне играла тихая музыка.
– Если я сказал, что вернусь в четверг, это не значит, что я должен вернуться в четверг, Яна. Запомни это.
– Да мне не нужно запоминать. Дело-то твоё.
Я отвернулась к окну. Больше мы не разговаривали. Окажись на его месте кто-то другой, заставила бы остановить машину и ушла. А с ним сидела с ощущением, что мы невозможно близко и точно так же далеки друг от друга. И всё-таки рядом с ним мне было хорошо. Тепло. Несмотря на то, что он не держал меня за руку.
***
На кухонном столе лежала запечатанная коробка с конфетами, в остальном всё было точь-в-точь так же, как когда я уезжала. Даже стакан, который я забыла убрать, стоял на прежнем месте.
– Это ты привёз? – спросила, рассматривая конфеты.
Коробка была большая, килограмма полтора. Внутри – круглые конфетки, каких я никогда не встречала здесь в магазине.
– Да.
– Ты купил их там, где был?
Посмотрела на Карима с интересом. Он повесил пиджак на спинку стула и уселся на диван.
– Да. Сделай мне чай.
Мог бы хоть «пожалуйста» сказать. Включила чайник. Ладно, мне не трудно.
Пока закипала вода, Карим разговаривал по телефону. Я успела заварить чай, поднесла ему чашку, открыла конфеты и положила несколько разных на блюдце.
– У тебя сложности? – спросила, когда он договорил.
– Мои сложности тебя волновать не должны.
Он открыл конфету, целиком положил в рот и кинул фантик на стол. Сделал пару глотков чая и поднялся.
– Ты уже уходишь? – Я вышла за ним в коридор.
– У меня много дел.
– Карим… Я хотела с тобой поговорить. Я…
Единственного взгляда оказалось достаточно, чтобы я замолчала.
– Я тебе сказал – у меня много дел, Яна. Разговаривать нам не о чем. С этого дня ты живёшь здесь. Всё, что мне нужно знать, я спрошу сам. Остальное оставь при себе. Я и так потратил на тебя сегодня много времени.
– Ясно, – вздохнула, хотя ясно мне было не так много.
Он уже открыл дверь, но вернулся. Поднял мою голову за подбородок и погладил большим пальцем под нижней губой.
– Вот и хорошо, что ясно, – сказал тихо. – Подарок не должен приносить проблемы. Чем больше ты будешь молчать, тем лучше. Не люблю, когда женщина гудит над ухом.
– А что ты любишь? – спросила, понизив голос. – Чего хочешь?
– Сына, – ответил он. – Наследника, Яна. – Он дотронулся до моей губы. – Всё остальное у меня есть. Я хочу сына и женщину, которая будет для него хорошей матерью.
Он очертил контур моего рта и ушёл. Я дотронулась до живота и окончательно поняла: правду он не узнает. Не сейчас. И моё предательски забившееся от его скупой ласки сердце тому свидетель.
Карим
Мадина пилила ногти. Не поверю, что не слышала, как я вошёл.
– Я думала, ты забыл, где живёшь, – бросила она, не отрываясь от ногтей.
– Этот дом построил я, Мадина, – напомнил ей. – Чтобы забыть, где он, мне нужно лишиться головы.
Что она процедила себе под нос, я не расслышал. Проблемы с вложенными деньгами оказались существеннее, чем я думал, и их решение потребовало времени. Пришлось отвезти кретина, в дела с которым я ввязался, подальше от города и в присутствии двух братьев объяснить, что и сколько стоит. В том числе и его шкура, а вместе с ней благополучие семьи. Хорошо, что это он понял быстро. В конечном итоге я обзавёлся ещё одним делом, а заодно и прилагающимися к нему проблемами.
Я посмотрел на жену.
– На что ты вчера потратила деньги, Мадина?
Она подняла голову.
– В смысле?
– В прямом, чёрт подери, смысле. За эту неделю мне пришло несколько сообщений о крупных тратах. И я хочу знать, на что ты спускаешь деньги, которые я зарабатываю.
– Ну, знаешь! – Она с возмущением поднялась и кинула пилку на стол.
Я поймал её за руку и повернул к себе. От неё несло духами. Запах, давно вызывающий у меня желание засунуть её под горячую воду.
– Говори, – потребовал сухо. – Ты, блядь, сделала покупку на четверть миллиона, и я хочу знать, что это.
– Так возьми и узнай, если хочешь.
Я и так знал. Очередная шуба, будь она неладна. Её гардеробная была больше, чем наша спальня, но остановиться Мадина не могла. Я всматривался в её наглые глаза, в красивое холодное лицо. Идиот. Она всегда была расчётливой сукой, с самого начала. Чего стоило требование закатить свадьбу в самом престижном ресторане города, в то время как дела её отца шли откровенно плохо.
– С этого дня твоя карточка заблокирована. – Я оттолкнул её.
– Что? – Она недоверчиво усмехнулась и теперь уже сама схватила меня. – Да как ты смеешь?! Я твоя жена! Ты…
– Ещё слово, и ты перестанешь быть моей женой. – Я сжал её запястье.
Мадина поморщилась и расцепила пальцы. Взгляду её могла бы позавидовать медуза Горгона.
– С этого дня я буду контролировать все твои расходы. Не нравится – убирайся к чёрту.
Проклиная всё на свете, вышел на улицу. Машина так и стояла, не загнанная в гараж. Подумал о Яне, её огромных глазах и мягком голосе. Шлюх я перевидал за свои сорок семь достаточно, и она, чтоб её, не была похожа на шлюху. Её неопытность была искренней.
– Ты в клубе? – спросил Аслана, только он поднял трубку.
– Да, – ответил друг.
Я сел за руль.
– Отлично. Через час буду у тебя.
Карим
Аслан был у себя в кабинете. Музыка из зала сюда доставала только при открытой двери, а обстановка ничем не напоминала атмосферу, царящую в клубе.
– Сегодня хорошее шоу, – сказал друг, пожимая мне руку. – Хочешь, выйдем, посмотрим. Пропустим по стакану виски.
– Лучше коньяк. А насчёт остального я пас, Аслан. Я к тебе по другому поводу приехал.
– Так есть повод?
Друг разлил по бокалам коньяк и положил на стол тонкую шоколадку. Отломил уголок. В дверь постучали, появилась официантка – одна из девочек Аслана – длинноногая, в коротком платье, с кукольным лицом и огромными глазами.
– Совсем забыл, что позвал её перед тем, как ты пришёл, – пояснил Аслан и отпустил девицу, но тут же остановил. – Хочешь, она составит нам компанию?
– Нет.
– Иди, – велел он официантке и, забыв про неё, спросил: – Что за повод?
Взяв бокал, Аслан
