когда его горячий палец скользнул в ее лоно, а за ним еще один. Лекс почувствовала нарастающее возбуждение. Она несколько лет не была с мужчиной, и никогда секс не был таким неземным и волнующим.
— Коул…
Он никогда в жизни не видел ничего более сексуального: Лекс возле камина, готовая отдаться оргазму, в то время как за окном падал снег. Коул желал видеть, как на пике наслаждения меняется ее лицо, а в глазах читается удивление, однако ему хотелось полностью отдаться моменту и всецело соединиться с ней в этом страстном порыве.
Он подхватил ее на руки и уложил на диван. Лекс была поистине прекрасна: длинные волосы, дикие глаза и гладкая кожа. Ему потребовалась огромная сила воли, чтобы не вонзиться в нее сразу же. Их глаза встретились, и она приподняла бедра в безмолвной мольбе. Девушка жаждала, чтобы Коул вошел в нее, взял ее полностью. Ему не терпелось увидеть, как она дойдет до оргазма, но сначала необходимо позаботиться о защите…
Минутой позже, когда все было готово, Коул склонился над ней и вошел в ее лоно одним движением, их тела слились воедино. Забыв обо всем на свете, он двигался внутри ее мягко и нежно, стараясь не торопиться.
Коул держал себя в напряжении, но жар и желание бушевали в нем, а его самообладание было на грани. Между ними происходило нечто дикое и такое естественное, чему просто было суждено произойти. Коул больше не мог ждать. Он должен был двигаться сильнее и сильнее, брать сполна… Быстрее и глубже. Его дыхание учащалось, а сердце готово было разорваться на куски…
Он услышал ее стоны, еще несколько мощных движений, и Лекс, достигнув пика наслаждения, сжала его член внутренними мышцами. Коул перестал сдерживаться, и оргазм, сильный и мощный, нахлынул на него жаркой волной. Он вознесся к звездам, перескочил через Луну и помчался, разрывая космическую мглу, словно огненный метеор. Когда его путешествие по Галактике закончилось, Коул уткнулся лицом в шею Лекс, пытаясь понять, что это было. Секс с ней стал лучшим в его жизни…
Этот дом казался ему знакомым…
Размышляя о том, что Коул сказал ранее, Лекс надела его свитер и закинула ноги ему на бедра.
К ее недовольству, Коул натянул футболку, но, поскольку он нашел бутылку отличного красного вина и два бокала, она была готова простить ему эту вольность.
Лекс улыбнулась, когда увидела, что снег за окном все еще идет, трава во дворике покрылась белым одеялом. У нее возникло искушение встать, одеться и пойти поиграть в снежки. А может, ей удастся уговорить Коула слепить снеговика?
Он взглянул на ее сияющее лицо и покачал головой. Для него снег не был чудом.
— Я — пас, даже не проси. Если верить прогнозу, снег будет идти всю ночь и к утру никуда не денется. Я рассчитывал опробовать некоторые склоны и теперь уже не знаю, удастся ли мне это.
— Как тебе эти склоны? — Лекс махнула рукой в сторону окна. — В машине ты сказал, что каждый год берешь отпуск, чтобы покататься на лыжах, и, как мне кажется, склоны ты выбираешь сложные и крутые. Как их называют? Черные трассы?
— С чего ты решила, что я хорош в этом деле? — спросил он, смеясь.
— Глядя на твое спортивное тело… — Иначе и быть не могло: Коул хорош во всем.
— Если снега будет достаточно, я могу научить тебя кататься на сноуборде.
Лекс покачала головой:
— Мои грация и умение держать равновесие оставляют желать лучшего.
Он посмеялся:
— Не может такого быть.
Но Коул сильно ошибался.
Лекс взглянула на его большую руку на своем бедре и удивилась контрасту цвета их кожи. Его загорелая рука казалась такой смуглой на фоне ее бледной кожи! Ладони Коула были широкими, пальцы — длинными. Ей нравились его прикосновения. Они уже дважды успели заняться любовью, и, как бы ей ни хотелось предаться третьему раунду, им нужно было отдохнуть, восстановить силы и перекусить. Лекс подумала, что надо встать и приготовить ужин, но ей было так удобно лежать на нем, что двигаться вовсе не хотелось.
Она снова вспомнила слова Коула о том, что этот дом кажется ему знакомым.
— Твой отец сделал здесь капитальный ремонт, так что вряд ли дом выглядит так, как раньше. Интересно, почему он показался тебе знакомым?
Коул посмотрел на балки под потолком.
— Кажется, я уже видел эту стену и камин.
— Ты приезжал сюда с отцом в детстве?
Коул покачал головой:
— Мой отец купил Россдейл около десяти лет назад, и я никогда никуда не выезжал с отцом.
Лекс услышала в его голосе холод.
— Никогда — слишком сильное слово, — пробормотала она.
— Зато точное, — сказал Коул, не замечая, что довольно сильно впился ногтями в ее бедро. — У нас с отцом сложились плохие отношения.
Лекс провела пальцами по его руке. Коул ослабил хватку.
— Я понимаю, каково это, когда твой родитель разочаровывает или подводит тебя.
Коул опустился чуть ниже и прислонился головой к спинке дивана.
— О, нет, мой отец в этом плане был просто великолепен. Он всегда был заинтересован в воспитании и играл большую роль в жизни.
— Но?…
— Только не в моем воспитании и не в моей жизни, — пояснил Коул.
— Не понимаю, — удивилась Лекс.
Коул провел ладонью по волосам.
— У меня есть старший брат. Его зовут Сэм. Он старше меня на семь лет. Мой отец обожал его.
Когда мне было три или четыре года, мои родители развелись, я остался с мамой, а Сэм с отцом. С этого момента наши дороги разошлись.
— Как можно было разделить семью пополам?! Это такая травма для обоих детей! — Ее возмущению не было предела. — Какими были твои отношения с мамой? — не дождавшись ответа, спросила Лекс.
Коул пожал плечами:
— Мне кажется, неплохими. По крайней мере, она была рядом. Она кормила и одевала меня, делала то, что должны делать мамы. Я пошел в школу-интернат, когда мне было тринадцать, и с тех пор видел ее только пару раз в год.
— Где она сейчас?
— Она умерла, когда мне было двадцать, — спокойно ответил Коул.
Лекс вздохнула:
— Мне жаль.
— К сожалению, я не так уж сильно по ней скучал. Честно говоря, она всегда казалась мне отстраненной и бесчувственной.
Лекс поморщилась. Коул произнес эти слова так, словно его вырастил робот. У Джоэль свои недостатки, но ее точно нельзя назвать бесчувственной.
— И как часто ты виделся с отцом? Вы же могли общаться
