знает, но ждет моих претензий. Да и, конечно, знает, он же не идиот.
— Почему ты не дал ему проводить меня? — спрашиваю в лоб.
— И дать гостям повод обсудить вас и домыслить подробности?
Приходится признать его правоту и свою недальновидность, но так хотелось же…
— Об этом я не подумала…
— Я так и понял, — усмехается. — Но нужно быть аккуратней, ты теперь на виду, к тебе и так уже приклеилось прозвище «босоногая принцесса».
— Правда? — оживляюсь, потому что прозвище нравится! — Так и называют?
— Слово в слово, — кивает серьезно, хотя глаза смеются.
— Ради этого стоило отоптать себе пятки!
В ответ отец только смеется, и я прижимаюсь щекой к его плечу, крепче обнимая сильную руку.
— Люблю тебя, пап, — говорю тихо.
— И я тебя, мартышка, — целует в макушку.
***
Предрассветные часы, но замок еще не спит. Прошло тридцать минут с тех пор, как отец проводил меня до дверей спальни, пожелал спокойной ночи и ушел. За это время я успела в рекордно-короткий срок: избавиться от платья, принять душ, привести в порядок пришедшую в негодность прическу, насладиться оставшимися кудряшками, обновить макияж, найти и надеть белье, подумать немного, снять его и надеть другое, надеть чулки, снять чулки, и все-таки решиться надеть чулки. И вот сижу на кровати в волнительном ожидании своего принца. Откуда знаю, что придет? Ну, скажем, женское сердце почувствовало… правда, то, что пониже спины. Ощутило напряжение между нами во время церемонии, когда владелец «напряжения» прижимался бедрами к тому самому женскому, в котором при правильной позиции можно разглядеть очертания сердечка.
Сижу теперь, жду. Время идет, а Рэв нет.
Спустя десять минут решаю взять инициативу в свои хрупкие женские руки, открываю портал и в чем была — в белье и чулках — шагаю прямиком в его спальню. В ней пусто, хотя горит прикроватный светильник. Скептически оглядываю заправленную постель, пытаясь понять, гуляет еще Рэв на торжестве или занят чем-то другим? Балы он не любит и вряд ли остался бы дольше меня. Значит, что-то его задержало?
Оглядываю комнату, и сердце тревожно замирает, потому что на спинке кресла небрежно брошенная одежда, в которой он был на празднике. Иду в ванную, но там пусто, хотя в воздухе влага и зеркало запотевшее. Был тут не больше десяти минут назад. Обхожу гостиную, кабинет, но Рэва нигде нет. Возвращаюсь в спальню и растерянно присаживаюсь на краешек необъятной кровати. И вдруг чувствую себя маленькой и незначительной. До слез обидно, что он… где-то, а я тут. И где он может быть? Стараюсь отогнать жуткие подозрения, но они упорно навязываются. Он… у любовницы? Иначе где же еще быть мужчине ночью после душа? И поэтому Рэв никогда не пытался меня хотя бы поцеловать? Навязанная магией невеста, он даже не хочет меня? Днем возится, как с младшей сестрой или подругой, а ночи проводит в постели другой? И мимолетный поцелуй, которому я придала слишком большое значение, ничего не значил? Да и прижавшееся сзади «напряжение», видимо, придумала — через толщу ткани и обручи могло и померещиться.
По щекам все-таки скатилась слеза, но я резко ее смахнула. Не люблю себя жалеть, но не виновата, что родилась такой плаксой.
Решительно забралась на кровать — невеста я или кто?! — и, закутавшись в пропахшее Рэвом одеяло, смахнула еще одну влажную дорожку. Буду ждать его тут и поймаю с поличным. Не знаю, что буду делать, но готова попрощаться с лживыми ласковыми взглядами, с прикосновениями горячих ладоней, с безмолвными обещаниями чего-то большего.
Колебания портала заставили меня проглотить рыдания и, торопливо протерев краем одеяла влажные щеки, села в постели.
— Вика! — Рэв выдохнул мое имя без удивления, но будто с облегчением. — Ты здесь…
— Сюрприз, — говорю мрачно и подтягиваю одеяло повыше, потому что он еще не заслужил доступ к святая святых. Даже посмотреть не дам, пока не объяснит.
— Долго ты тут? — на нем тяжелый бордовый с бежевой окантовкой халат. Присаживается на край кровати. — И что вообще тут делаешь?
— Где ты был? — спрашиваю требовательно. Не на оправдания я настраивалась все это время.
Рэв какое-то время смотрит на меня и напряженно спрашивает:
— Ты плакала?
— Не уходи от вопроса! — Невольно провожу кончиками пальцев под слипшимися нижними ресницами.
Не спеша отвечать, Рэв укладывается поверх одеяло и обнимает меня, крепко прижимая к себе. Сопротивляться и вырываться не хочется. Пока что. Подожду объяснений.
— Я был у тебя, — выдыхает в волосы. — Чего только не передумал, пока ждал. Чуть с ума не сошел, а потом догадался, что ты можешь быть у меня.
Потрясенно замираю. Значит, «сердце» не ошиблось?! Задираю голову, встречаясь взглядом с самыми любимыми на свете голубыми глазами.
— У меня был? — переспрашиваю на всякий случай.
— Угу.
— Почему сегодня?
— Ты теперь моя невеста, — чуть крепче сжимает руки.
— Подожди, — вырываюсь, развернувшись, сажусь, забыв на секунду о наготе. Секунда, в течение которой Рэв в свою очередь забыл, что в мире существует что-то, помимо полуголого женского тела. Приятно, конечно, но — натягиваю одеяло — несвоевременно. Я уже настроена на разговор. — Но почему сегодня? То есть не «почему церемония была сегодня»… хотя и это тоже. Почему церемония была сегодня? — и как я раньше не догадалась спросить?
— Твой отец хотел, чтобы хотя бы до восемнадцати ты пожила только для себя.
— Папа… — угрожающе щурюсь в пустоту.
— Я разделял его желание, — Рэв подтягивается и садится спиной в подушки. Видно, тоже настроился на беседу по душам.
— Но почему? — отчаянно стараюсь не покраснеть. — Почему мы даже не целовались раньше?! Почему ты ждал церемонии, если и так все было понятно и давно решено?
— И сделать тебя тайной любовницей?
— Но поцелуи — это же не…
— Не думаю, что смог бы остановиться, — говорит тихо, не пытаясь отвести взгляд. И от мелькнувшего в глубине желания на миг перехватывает дыхание. — К тому же ты была беззащитной, и если бы кто-то узнал… Теперь под защитой рода, и нет необходимости скрывать отношения.
— И у тебя нет любовницы? — спрашиваю с затаенным опасением.
— Нет, — качает головой, — есть только ты.
И прежде, чем осмысливаю услышанное, привлекает меня к себе и укладывает на грудь. Слышу грохот его сердца под ухом, и для меня это словно музыка.
— Никого нет и никогда не было.
— Никогда? — неверяще переспрашиваю.
У меня были догадки, что Рэв иногда проводит время с женщинами, и я готова была простить это… нет, даже не простить, прощать было бы нечего. Я бы могла понять, потому что взрослый мужчина, привязанный к подростку
