Спасибо небесам, ее отец отказался платить за третий сезон. С этого момента Сара не позволяла себе думать о потенциальном муже. Вместо этого она занялась делами, которые находились всегда. У каждого дня была своя цель. Она заполняла свою жизнь делами, решая их день за днем. У нее не было никакой необходимости грезить о будущем или задумываться о нем. Все, что она делает сегодня, будет повторяться десять лет, двадцать или даже тридцать. Ничто, по существу, не изменится, и в этой рутине будет удовлетворение.
Дуглас Эстон разрушил это.
Вместо удовлетворения Сара теперь чувствовала только неуверенность и удивительное одиночество, какого никогда прежде не испытывала. Она не знала этого человека, и не было никакой уверенности, что он ей нравится. И все же, как это ни абсурдно, она думала о нем. Где он? Что он делает? Почему он ушел? В безопасности ли он?
Почему ее это волнует?
Что, если он возвратится, когда она заснет? Что, если он как-то откроет дверь и ляжет в кровать? Коснется ли ее? Снимет ли с нее ночную рубашку? Разденет ли ее молча, открыв прохладному ночному воздуху?
Способен ли он видеть в темноте? Его глаза так привычны к мраку ночи, что он сможет различить ее фигуру? Скользнут ли его пальцы по изгибу ее плеч, по рукам к запястьям? Коснется ли он кончиками пальцев ее груди, возьмет ли в чашу ладони, чтобы оценить пышность? И будет ли он все время нашептывать греховные слова?
Или все свершится в тишине, словно темнота требует этого?
Это по его вине она не может заснуть. Не только потому, что его здесь нет, как следовало бы, поскольку он женился на ней. Он привел в движение все эти мысли своими словами, сказанными накануне. Боже милостивый, это было всего лишь вчера ночью?
«Я хочу видеть вашу грудь».
Ох. Он ни слова не сказал о том, чтобы коснуться ее. У нее были одни мысли, а теперь другие.
Сара снова села, ударила кулаком подушку, потом заметалась на кровати, натянув одеяло до подбородка. Она закрыла глаза, настроенная заснуть и видеть сладкие сны, а не Дугласа Эстона.
Сара проснулась от теплого дыхания, согревавшего ее веки. Во сне ее обнимала лисица, то и дело задевая хвостом по ее лицу. Она отодвинулась, неохотно открыла глаза, заморгала и сообразила, что лежит лицом к лицу с мужем.
Дуглас улыбался ей, его лицо было ясно видно в свете горевшей лампы. Фитиль был низко опущен, за пределами кровати огонек был едва заметен, но Сара весьма отчетливо видела мужа.
Ее глаза расширились, дыхание ускорилось, сердце забилось, словно угодившая в ловушку птичка.
— Вы вернулись, — сказала она, натягивая одеяло. Никудышная защита, но с этим барьером она почувствовала себя немного лучше.
— Да.
Как безупречно они вежливы, тем более что она не чувствовала в этот момент к нему никакой любезности.
— Куда вы ушли?
— Я распаковывал свой багаж.
Она, нахмурившись, посмотрела на него:
— Зачем?
— Чтобы удостовериться, что мое оборудование в целости и сохранности.
Из всего, что он мог сказать, именно это гарантировало ее молчание. А она-то решила, что он отправился к ее отцу жаловаться на ее поведение. Или он поехал повидать старую любовь.
— Вы распаковывали оборудование. — От того, что она повторила фразу вслух, понятнее не стало.
— Если припоминаете, — улыбнулся он, — это причина нашего брака. Ваш отец ожидает, что я выполню свою часть сделки.
— Вы могли бы предупредить меня, — сказала она.
— Вы волновались? Мне следовало сказать вам, чтобы вы не беспокоились.
— Вы имеете власть командовать эмоциями? Если я желаю волноваться, то буду, и сомневаюсь, что какие-нибудь ваши слова меня остановят.
— Так вы волновались?
— Нет. Я едва заметила, что вы ушли.
Она бы не заметила, что он здесь, если бы он не встал с кровати и не начал раздеваться.
Не сводя с нее глаз, он медленно расстегивал пуговицы на рубашке. Она отвела глаза, смотрела в пол, потом вернулась взглядом к нему.
Считается ли приличным жене наблюдать за раздевающимся мужем? Она не думала так, но против ее воли ее взгляд снова и снова возвращался к нему.
Он был хорошо сложен. Весьма захватывающий экземпляр мужественности. Статуя юноши в греческом саду столь же прекрасна, но после мысленного сравнения победителем вышел Дуглас. Возможно, потому, что он человек, а статуя всего лишь мрамор. А вероятнее всего, потому, что создание Божие превосходит любое человеческое творение.
Вот, она сумела подумать о Боге и отвратила свои мысли от голого мужчины.
— Я не буду раздеваться перед вами, если это вас тревожит, — сказал он мягко.
— Я думаю, что вы делаете это, чтобы поставить меня в неловкое положение, мистер Эстон.
Без предупреждения он повернулся, открыв ее взору свою спину. Весьма красивую, с сильными мускулами и широкими плечами. На его спине виднелись два шрама, и у Сары возникло желание коснуться их, такие они были странные. Первый — маленькая линия у правого плеча. Второй — почти круглый шрам слева.
Он искатель приключений, исследователь, конечно, у него шрамы по всему телу. Его жизнь, вероятно, была чередой захватывающих событий. Чейвенсуорт окажется для него ужасно скучным.
Когда он отошел от кровати, у Сары появился прекрасный обзор тугих ягодиц. На миг она решила снова закрыть глаза. Но кто узнает, что она его разглядывает?
— Вы впервые видите голого мужчину, леди Сара?
Ее взгляд взлетел к его затылку. Как он узнал?
Он глянул на нее через плечо и улыбнулся.
Лучше бы он не улыбался, тем более что он все еще голый. И при этом не делает никакой попытки прикрыться. Сара решительно сосредоточилась на его лице. Как странно, ночь, казалось, идет ему. Он чрезвычайно привлекателен со щетиной, покрывшей его щеки.
Она закрыла глаза прежде, чем соблазнилась опустить взгляд ниже его подбородка.
— Конечно, я в первый раз вижу мужчину без одежды, — сказала она без обиды.
— Хотите ответить взаимностью?
Она снова распахнула глаза, но на этот раз разглядывала балдахин кровати.
— Рискну предположить, что вы видели голую женщину прежде, мистер Эстон.
— Ах, но я не видел вас.
Потянувшись, Сара погасила лампу, потом села на кровати спиной к нему и начала надевать халат.
— Что вы делаете?
— Я легла только потому, что вас здесь не было, мистер Эстон. Теперь, когда вы появились, я возвращаюсь в свою кровать.
— Жаль, — сказал он. — Кровать очень большая, а я очень устал.
Она оглянулась.
— Возвращайтесь назад, Сара, — сказал он мягко. — Я вас не побеспокою.
