Ознакомительная версия.
Костюм и аксессуары были испробованы через два дня. А в ночь, последовавшую за этими днями, их владелица, заплаканная, растерянная, измученная, сидела перед сотрудником внутренней охраны Исследовательского центра Биллом Чаттингемом, уткнув в ладони лицо.
Хотя Чаттингему довелось узнать не все подробности доложенной ему истории, но повествование вышло длинным, и Билл начал нервничать.
Последние полчаса достались бравому охраннику особенно трудно. Приходилось одновременно бороться с двумя проблемами: удержаться от искушения погладить светлые пряди волос, рассыпавшиеся по вздрагивающим от всхлипываний плечам, и успеть разобраться с ситуацией и дальнейшими планами преступницы в час, оставшийся до конца дежурства. Решил начать с меньшей проблемы и громко озабоченно закашлял.
Памела подняла заплаканные глаза. Проследила за его выразительным взглядом на часы. Тяжело вздохнула.
— Ну вот, Билл. Теперь ты знаешь все. Мне скрывать больше нечего. И делать тут больше нечего. Как ты со мной поступишь?
— Одна деталь, — встрепенулся любитель точности Билл Чаттингем, — а что конкретно ты собиралась осуществить, если бы я тебя не застукал? Этот чертов грант уже получен, дела идут без тебя, как им и положено. Что тут можно изменить? Да говори, не бойся! Я тебя не выдам, слово Билла Чаттингема.
Памела насупилась. Помолчала. Потом нехотя произнесла:
— Ну… Я много чего могла бы сделать. Я же знала пароли, программы, где что находится…
— И?
— Ну, хотела поменять кое-какие данные.
— Где?
Памела тяжело вздохнула. Досадливо поморщилась.
— Ну какая разница где? Все равно я этого не сделала.
— Мне надо знать, — не уступал непреклонный следователь.
— Тебе-то зачем? Ты разбираешься в этих делах еще хуже меня.
— Не в данных ли мисс Харвей? — решительно поинтересовался Билл.
Памела вздрогнула, на глазах снова выступили слезы.
— Угадал, — ответила она кратко и мрачно.
Чаттингем цокнул языком, покрутил головой, стукнул по столу кулаком.
— Вообще-то я давно знаю, что бабы дуры, но когда они еще и мстительные дуры, это полный… — Он разгневанно взглянул на Памелу и, не в силах сдерживаться, заорал, начисто позабыв все психологические штучки: — Господи боже мой, девочка, да ты совсем, смотрю, потеряла рассудок! Ну стоило ли из-за такой… с головой забираться в бочку с… Прости меня, но ты дура, дура и еще трижды дура!
— А что мне оставалось делать?! — огрызнулась Памела. — Можешь предложить лучший вариант? Забрать тетрадки и отдать их в «Великий млечный путь»?
— О, боюсь, что, если там узнают, кому ты показывала эти тетрадки, тебе придется совсем худо, — зловеще произнес Билл. — Насколько я понял, по договору ты должна была передать все материалы, относящиеся к деятельности фирмы. Так что новые владельцы имеют полное право подать на тебя в суд за сокрытие важнейших документов. И прямо тебе скажу, лапочка: лучше помалкивай о существовании этих тетрадок до конца дней своих.
Памела сникла, послушно кивнула.
— Бояться нечего. Я собственной рукой кинула их в мусорную корзину, — тихо проговорила она, бросив взгляд на дверь кабинета. — Хотя… Он мог и вытащить… попозже.
Билл пошлепал ее по руке.
— Вытащил, сжег или съел их с маслом, тебя больше не должно беспокоить, детка. Плюнь и забудь раз и навсегда!
— Забыть?! — Ярость вновь зажгла глаза Памелы. — Забыть?! Простить?! Смириться?! И пусть они пляшут свадебную пляску на моих костях?! Нет! Нет! Нет!
В ответ Чаттингем озабоченно взглянул на часы.
— Вот-вот явится сменщик, — сообщил он встревоженно. — Давай быстренько приберемся, все сделаем как было, и беги домой. А там видно будет. Отдохнешь, отоспишься, одумаешься — глядишь, и придет в голову что-нибудь получше чем лазить в окна к чужим дядям. Я бы охотно с тобой поболтал о том о сем, но сейчас, честное слово, не до этого. Дуй домой, говорю.
— У меня нет дома, — холодно ответила Памела. — У меня больше нет ничего, Билл. Но я уйду.
Она медленно встала и так же медленно аккуратно принялась ликвидировать следы ночного пребывания в лаборатории. Билл нетерпеливо помогал, то и дело поглядывая на часы. Наконец легонько вытолкал девушку в коридор, закрыл дверь и подвел к окну.
— Ну, прыгай, братец кролик. Первый этаж, не убьешься. В полете сгруппируйся, вот так. Как коснешься земли, сразу перекатывайся на бок. Да забери свое барахло.
Памела молча взяла забытые перчатки. Легко вскочила на подоконник и тем же гибким движением, что и четыре часа назад, выбралась на карниз. Билл не отрываясь следил за ней. Вот она с минуту постояла, крепко вцепившись в раму, как бы примериваясь к высоте. Вот решительно оторвалась и исчезла. Вот раздался негромкий толчок о землю.
Он осторожно выглянул в окно. Памела стояла внизу и махала ему рукой. Билл облегченно вздохнул, улыбнулся, помахал в ответ, плотно закрыл окно и рысью кинулся на пост. Ровно через минуту раздался звонок у входной двери.
А еще через четверть часа Билл как ни в чем небывало сдал смену, отрапортовал об отсутствии происшествий, обменялся со сменщиком свежими бейсбольными новостями и, пожелав спокойного дежурства, с чувством выполненного долга вышел из Исследовательскою центра.
Повернув за угол здания, он едва не налетел на поджидавшую его Памелу.
— Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! — Избавившись от исполнения служебных обязанностей, Билл позволил себе легкое объятие и дружеский поцелуй в щечку. — Ну что, маскарад продолжается?
Она улыбнулась, осторожно отстранилась, взяла его под руку.
— Да, я тебя ждала. Не бойся, я не прошусь на ночлег. Я хочу поговорить.
— Знаешь, девочка, не будь у меня Салли, я бы с восторгом предложил тебе свой кров вместе со всем содержимым, включая Билла Чаттингема. Но ты понимаешь…
— Да-да, конечно, — торопливо подтвердила Памела, ничуть не интересуясь его словами. — Но можно я тебя провожу? Не знаю, где ты живешь, но нам с тобой пока по пути, да?
— Конечно, — бодро заявил Билл, поворачивая совсем не на ту улицу, по которой обычно возвращался домой. Мало ли кто вот-вот пойдет на работу. Лучше без свидетелей. — Я и сам хотел с тобой поговорить. Вернее, довести до конца наш разговор.
— Да, знаешь, мне кажется, что ты единственный человек на свете, которому мне осталось верить. Хотя и ты не на моей стороне, — выдавила из себя Памела, медленно ступая по плитам, мокрым от ночного дождя.
— Ну сама подумай, как я могу быть на стороне преступника! — Билл сердито сдвинул брови, осторожно обводя ее по краю огромной лужи.
Ознакомительная версия.
