— Я… я хотела сделать тебе сюрприз.
— Тебе это удалось в полной мере, — сухо сказал он. — И как же вы познакомились?
Тут ее опередил Мэтью.
— Моя яхта попала в шторм и затонула, а Оливия дежурила в ту ночь. Позже я приехал в Хиброн, чтобы лично поблагодарить ее.
— Значит, то место все-таки принесло тебе удачу, Оливия, — кисло заметил Брэд. Потом обратился к Мэтью: — Она постоянно отказывалась бывать в обществе, и я уж начал подумывать, что ей никогда не найти достойного супруга.
Мэтью улыбнулся, с видом собственника глядя на раскрасневшуюся Оливию.
— Я рад, что она не успела это сделать до меня. Мы влюбились друг в друга с первого взгляда, правда, дорогая? Для меня это явилось полной неожиданностью.
Скажи что-нибудь, Оливия, не молчи и перестань ловить воздух ртом, словно вытащенная на сушу рыба.
— Со мной такое случилось в первый раз, — искренне призналась она и постаралась как можно нежнее улыбнуться Мэтью.
Она бы убила его на месте. Нет, она стала бы убивать его медленно.
Потянувшись, она поцеловала его в щеку и засмеялась. Смех прозвучал в высшей степени фальшиво.
— Нам хотелось бы пожениться как можно скорее, папа. Я знаю, ты будешь рад.
— Более чем, — сказал Брэд. — Главное, чтобы ты хорошо устроилась, Оливия. Мои поздравления.
Должно быть, в глазах отца Мэтью фигура значительная, раз он смотрит на него с таким уважением. Владелец целого флота. Как смел Мэтью так обмануть ее?
— Спасибо, папа, — ответила Оливия и села. — Мэтью, не хочешь ли выпить?
Отец опустился в кресло. Он еще больше похудел, со страхом заметила Оливия.
— Позвони Робину, — тяжело дыша, произнес он. — По такому случаю пусть подаст шампанское.
Значит, Мэтью богат, стучало в голове Оливии, а сама она изо всех сил изображала краснеющую невесту, когда Брэд поднял бокал, чтобы выпить за нее. Потом он спросил Мэтью:
— Когда вы сможете получить разрешение на брак?
— Думаю, мы могли бы устроить свадьбу в следующую субботу. Вы не против, сэр?
— Чем раньше, тем лучше, — ответил Брэд с налетом грусти. — Позвони вечером брату, Оливия, и убедись, что они приедут. Ты будешь венчаться в белом?
— Если хочешь.
— Церемония будет закрытой здесь, в доме. — Выбери самую лучшую фирму по обслуживанию свадеб, Робин подскажет тебе. Гостей не слишком много, мне не по силам. — И с ледяной улыбкой добавил: — Уверен, мой смокинг мне еще впору.
Он пошутил, пусть мрачно, но все-таки! Непрошеные слезы мешали Оливии видеть. Отец никогда не шутит, у него отсутствует чувство юмора. Значит, она сильно порадовала его. Значит, наконец она правильно поступила, поступила как хорошая дочь, которая до этого только огорчала отца. Брэд проворчал:
— Не надо плакать, девочка.
Оливия порывисто вскочила и обняла его, с ужасом ощутив под твидовым пиджаком его хрупкие кости.
— Я только хочу, чтобы ты был счастлив, — шепнула она.
— Ты сделала отличный выбор, я горжусь тобой. — Брэд поставил бокал. — Бертрам, нам с вами надо бы потолковать после ужина. Тебе, Оливия, приходить необязательно, нам предстоит обсудить деловые вопросы.
Отец всегда отличался феодальными взглядами. Если б он знал, что этот брак всего лишь сделка. Она допила шампанское и снова наполнила три бокала, болтая и смеясь как заведенная. Наконец она сказала:
— Может, ты отдохнешь? Ужин в семь тридцать, как обычно?
— Да, конечно. Размести мистера Бертрама в западном крыле, Оливия. Позже я пошлю Робина проверить, все ли в порядке.
Отец с трудом поднялся, когда она встала. Оливия поцеловала его в запавшую щеку и с мокрыми от слез глазами пошла вместе с Мэтью к выходу из покоев отца. Не глядя на него, Оливия решительно направилась в западное крыло и распахнула дверь. Вещи Мэтью уже стояли на шелковом индийском ковре. Резко повернувшись к нему, она набросилась на него с криком:
— Как ты посмел? Обмануть меня так подло, выставив полнейшей дурой перед отцом. Да меня в жизни так не унижали!
— Ты говоришь о деньгах? — насмешливо спросил он.
— Да, Мэтью, — голос ее звенел, — о деньгах. Твоих деньгах! Почему ты скрыл, что богат?
— Ты не спрашивала.
— Во сколько точно оценивается твое состояние?
— Ну, раз в пятьдесят больше, чем твоего отца, — лениво произнес он.
Но она заметила, что в его глазах не было и тени ленивого благодушия; они настороженно следили за ней.
Оливия беспокойно начала ходить по комнате, засунув руки в карманы льняных брюк.
— Представляю, как ты потешался надо мной все эти дни! Умненькая Оливия, нанимающая тебя выполнить грязную работу. Думает, что совершает благодеяние, пообещав семьдесят тысяч долларов на первый взнос за новую яхту. — Она яростно сорвала заколку, тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам. — Ты мог бы купить тысячу таких яхт и не поморщиться!
— В гневе ты неотразима.
Она остановилась как вкопанная.
— Не зарывайся, Мэтью! Я так зла на тебя, что могла бы… могла бы…
— У тебя нет слов, Оливия? Тебе и положено злиться.
— А ты, похоже, наслаждаешься всем этим.
— Да, — сказал он с видом человека, только что открывшего это для себя, — я наслаждаюсь.
— Рада, что хоть кому-то этот балаган доставляет удовольствие. — Она снова начала мерить шагами комнату. — Странно, что ты не включил в контракт пункт, по которому я не имею права запустить руку в твой карман. Ты следи получше. Раз уж мы женимся, я собираюсь закатить такую дорогостоящую пирушку, каких свет не видывал.
Он засмеялся.
— Я готов купить тебе кучу самолетов, таких, как твоя «Сессна», о букет моей души.
— А также бриллианты, скаковых лошадей, поместья…
— Ты не исключение. Я позабочусь, чтобы новый контракт надежно защитил мою собственность.
— Не сомневаюсь, ты…
Внезапно Оливия остановилась, лицо у нее застыло, словно ее поразила какая-то мысль. Сам собой напрашивался очевидный вопрос, как же она сразу об этом не подумала. Сердце ее часто билось и заикаясь она спросила:
— Но, раз тебе не нужны деньги, почему ты согласился жениться на мне?
— Я все ждал, когда ты наконец задашь этот вопрос.
Она сжала губы.
— Так почему, Мэтью?
— А ты не догадываешься?
Он в два шага преодолел разделявшее их пространство и прижал Оливию к себе, потом поцеловал с такой силой, что, к ее ужасу, в ней мгновенно вспыхнул огонь желания. Она всегда думала, что так бывает только в романах. А теперь сама горела словно на костре от жаркого прикосновения мужского тела. Устоять было невозможно. Она обвила его шею руками. Соски у нее затвердели, все тело мучительно жаждало продолжения. Забыв о страхах и осторожности, чувствуя, как нарастающий ритм его крови резонирует в ней, она потянулась к пуговице на рубашке, чтобы прикоснуться к его коже.
