Шарлиз блаженно закрыла глаза. Она очень устала… Ей хочется спать…
Возможно, завтра она вспомнит что-нибудь еще. И эта мысль, мимолетно промелькнувшая в голове, успокоила ее, погрузив в объятия Морфея.
— Как мне это платье? Худощавая женщина с густыми каштановыми волосами, спадающими на плечи, вертелась перед ней в новом наряде.
— Неплохо, — кивнула Шарлиз, — но тебе не кажется, что слишком глубокий вырез смотрится несколько вызывающе? Это же благотворительное собрание, а не вечеринка.
Женщина замерла, придирчиво оглядела себя в зеркало.
— Да, ты, несомненно, права, — с улыбкой произнесла она. — Но мне оно так понравилось… Может быть, мне все же купить его?
— Но у тебя уже есть одно похожее… Если я правильно помню, ты покупала его две недели назад. Зачем тебе одно и то же?
Женщина тряхнула каштановыми локонами.
— Что бы я без тебя делала? — с улыбкой спросила она.
И в этот момент Шарлиз открыла глаза. Что такое? Она опять в палате?
Откуда тогда те видения, картины которых запечатлелись в ее памяти?
И эта женщина. Она знала ее… Ей кажется, что они даже дружили. И вместе ходили по магазинам. И часто созванивались. И ходили в кафе.
Сабрина Паркер!
Так вот кто миссис Паркер! Но почему все зовут так ее, Шарлиз Кремен?!
В этот момент в палату вошел врач.
— Доброе утро! — приветливо улыбнулся он своей пациентке.
— Здравствуйте… — Шарлиз не могла не улыбнуться в ответ.
— Как вы себя сегодня чувствуете? — спросил он, подходя к кровати и беря руку Шарлиз за запястье, чтобы проверить пульс.
— Все хорошо, — осторожно ответила Шарлиз.
— Вспомнили что-нибудь новое? — Он с интересом посмотрел на нее.
— Еще нет, — пробормотала Шарлиз, отводя глаза.
Она была не готова сообщить ему о своих открытиях. Сначала она должна во всем разобраться, все вспомнить… а уж потом…
Стоп!
Кажется, она была беременна!
Шарлиз испуганно потрогала свой плоский живот.
— Мой ребенок?.. — бросила она испуганный взгляд на врача. — Что с ним?
Тот успокаивающе улыбнулся.
— О, он с вашим мужем. И у него все в порядке. Думаю, будет лучше, если мы свяжемся с ним и сообщим, что вы пришли в себя.
— У вас есть номер его телефона? — Шарлиз робко взглянула на врача.
— Да, он записан в графе контактов… Вы тоже хотите связаться с ним?
— Нет… нет… — Шарлиз отвернулась. — Будет лучше, если это сделаете вы…
Врач пожал плечами:
— Как хотите.
Он не понимал свою пациентку. Почему она не хочет разговаривать с мужем? Другая бы, наоборот, уцепилась бы за возможность услышать родной голос. Но эта женщина… Может быть… Неожиданная догадка промелькнула в его голове: вполне вероятно, она поругалась с мужем в тот день, как попала в больницу, и сейчас об этом вспомнила. Поэтому и не хочет первой звонить.
Попрощавшись с пациенткой, врач вышел, оставляя ее одну.
Шарлиз вздохнула.
Как же тяжело все это…
Она не понимала, как оказалась в такой ситуации. Почему все называют ее другим именем и приписывают другого мужа? Ведь теперь она прекрасно помнит, что ее зовут Шарлиз Кремен. Прекрасно помнит…
— Миссис Кремен? — спросил приятный мужской голос, когда она поднесла к уху телефонную трубку. — Да, это я… — настороженно подтвердила Шарлиз.
— Извините, но я должен сообщить вам… Ваш муж, Хантер Кремен, попал в аварию…
Мир вдруг ухнул куда-то. Шарлиз будто упала в черную пропасть.
Свет исчез, ее словно накрыло черным непроницаемым куполом…
Шарлиз вытерла выступивший на лбу пот. Боже!
Хантер!
Что с ним? Он погиб? Или лежит в какой-то клинике? Лежит и не знает, что его жена родила ребенка, была в коме и просто физически не могла к нему прийти…
Ей надо срочно покинуть больницу!
Надо найти своего ребенка! Найти мужа!
Она поедет к Сабрине и все выяснит! Как вообще так получилось, что ребенок оказался у Паркеров, а Тома считают ее, Шарлиз, мужем? Ах ну да. Ее же все называют миссис Паркер… А ведь это фамилия Сабрины, ее подруги.
Почему?
Шарлиз осенила догадка.
Она вспомнила, что, когда позвонили из полиции, Сабрина как раз была у нее. А потом все, темнота… Наверное, привезя ее в больницу, Сабрина просто назвала свой номер страховки и поместила ее под своим именем. Она вполне могла это сделать…
Слезы благодарности навернулись Шарлиз на глаза.
Она даже и подумать не могла, что когда-нибудь подруга сделает нечто подобное. И даже забрала ее ребенка к себе, чтобы он не чувствовал одиночества…
Надо будет поскорее выйти из больницы и ехать к Сабрине, узнать, что с Хантером… Сабрина наверняка в курсе всего… И увидеть своего малыша… Кто он, мальчик или девочка? Во время ультразвукового исследования Шарлиз специально просила не говорить ей, кто будет. Ей было все равно. Она уже любила этого ребенка, и мальчик это или девочка не имело абсолютно никакого значения…
Шарлиз улыбнулась.
У нее есть ребенок. Ее малыш.
Как же хорошо!
Но мысли о Хантере все же омрачали эту радость… Что с ним? Жив ли он? И ведь она даже не может спросить об этом ни у кого, кроме Сабрины!
Какой ужас!
И как тянется время… Надо поскорее выписаться отсюда. Поскорее… Надо попытаться связаться с подругой…
Приняв этот план действий, Шарлиз немного успокоилась.
Конечно, она все еще ощущала волнение от того, что только что вспомнила. И ей было невыносимо тяжело осознавать, что Хантер, возможно, все еще лежит где-нибудь в больнице, вполне вероятно, что даже в этой, и недоумевает, куда же пропала его жена…
Одно хоть немного успокаивало Шарлиз. Она надеялась, что если это так, то Сабрина навестила Хантера и все ему объяснила… Если с ним, конечно, не случилось самого плохого… Как бы ей хотелось в это верить…
И все же червячок сомнения подтачивал ее изнутри. Но она гнала неприятные мысли, так как понимала, что сейчас все равно ничего не может сделать.
Сначала надо выйти из больницы…
— До свидания, миссис Паркер, — с улыбкой сказала медсестра.
— Спасибо вам, Меридит, за все, — поблагодарила Шарлиз.
— Ну что вы! Вы были самой послушной пациенткой.
Попрощавшись, Шарлиз направилась к лифту.
Она улыбалась.
Послушная пациентка. Да, она старалась быть именно такой. Она даже вспомнила для своего врача биографию своей подруги Сабрины, чтобы он поверил — она достаточно оправилась и он может безбоязненно отпустить ее в большой мир.
— К сожалению, я не могу дозвониться до вашего мужа, — с грустью заметил он, когда разговаривал как-то с Шарлиз.
