их приближении.
– Это мечта или ночной кошмар? – язвительно пробормотал Данте, взглянув на ее изящный профиль.
Беатрис слабо улыбнулась в ответ. Повернувшись к нему, она увидела боль в его глазах.
– Не волнуйся. У нас все будет хорошо. Я постараюсь.
– Я верю в тебя.
– Интересно, что они обо мне напишут?
– Кто?
– Сотрудники твоей пресс‑службы. Или ты будешь скрывать меня от всех?
– У меня есть шкаф, куда ты прекрасно поместишься.
В его воображении тут же возник соблазнительный образ: он представил себя рядом с ней в шкафу, их тела соприкасаются, упираясь в стенки шкафа…
Сглотнув, Данте подавил в себе чувственный всплеск. Мимолетная фантазия чересчур сильно возбудила его, а это было недопустимо.
– Ты знаешь, о чем я говорю. Я полагаю, что ты намереваешься держать меня в тени. Вряд ли твоя семья будет рада моему возвращению.
– Зато я очень рад, что ты вернулась.
– О! – Беатрис не хотелось придавать особое значение его словам или выражению его глаз.
– Неужели кто‑то поверит этому?
Ему было ясно, что она не поверит, и Данте вдруг понял, что ему очень важно, чтобы она верила ему. Он хотел быть отцом их ребенка, он хотел хотя бы наполовину быть достойным ее.
– Я думал, ты не в восторге от пиарщиков и журналистов. В чьих руках ты предпочитаешь быть – в их или моих?
Она взглянула на его длинные смуглые пальцы, и все внутри у нее растаяло. Эти пальцы когда‑то гладили ее кожу, нежно прикасались к ней…
– Ты хочешь сказать, что я не люблю, когда мною руководят и обсуждают мои слова и поступки? Да, мне это не нравится.
– Добро пожаловать в мой мир.
Из этого мира она была бы рада сбежать.
– Никто не осмелится обсуждать тебя и руководить твоими действиями! – Беатрис коротко рассмеялась.
– За исключением присутствующих?
Беатрис подавила улыбку, увидев веселый блеск в его глазах. Опасения ее были напрасны: никто не знал об их предстоящем разводе. Ни журналисты, ни папарацци, ходившие за ней по пятам последние несколько недель, даже сотрудники службы охраны. Они были совсем незаметными, и иногда Беатрис забывала о них.
Пресса постепенно потеряла к ней интерес, потому что она вела себя очень скромно. Даже у какой‑нибудь монашки была более интересная жизнь.
Беатрис решила, что быть скучной не всегда плохо. В этом были свои преимущества.
– Они прилетели вместе с нами?
Данте поднял бровь.
– Кто «они»?
– Сэб, Роберто, Луис и еще тот парень с красивой бородой – секьюрити, мои охранники.
Неужели он думал, что она их не замечает, если не высказывает никаких возражений?
– Ты знаешь их имена? – Данте тихо выругался себе под нос. – Они оставались в стороне. Твоя сестра была мишенью прессы, а ты в безопасности рядом со мной.
Странно, если учесть, что с самого начала она была против охранников, ей было приятно услышать эти слова.
– В безопасности? – С иронией взглянув на него, Беатрис откинула голову на мягкий подголовник. – Ты действительно думаешь, что это так просто? Вот я снова здесь – и все счастливы? А может быть, твоя семья уже подыскивала тебе другую невесту? А я воткнула им палку в колеса?
– О, я думаю, они подыскивали мне невесту еще до твоего отъезда.
Взглянув на его лицо, Беатрис поняла, что он говорит серьезно. Конечно, он собирался стать королем, и ему нужна была королева. Так зачем было ждать?
Проигнорировав горькое чувство ревности, Беатрис попыталась убедить себя и его в том, что ее сердце не разбито.
– Значит, у тебя на примете есть какие‑то кандидатки?
– Думаю, ты лучше других знаешь о том, кто мне больше всего подходит в жены.
– Ты флиртуешь со мной?
Не успев отреагировать на его порочную усмешку, Беатрис взглянула в окно и увидела, что они подъехали к дворцу. Машины сопровождения отдалились от них, и их лимузин плавно остановился перед парадным входом в личные апартаменты кронпринца, которые она покинула восемь месяцев назад.
Вжавшись в сиденье, Беатрис почувствовала, что ей не хочется выходить из машины. Ей показалось, что, как только она ступит на землю перед дворцом Сан‑Мачизо, все радости и горести прошлого сразу же обступят ее, вернутся в их жизнь.
Глубоко вздохнув, она напомнила себе о том, что сейчас она совсем другая, за это время ей удалось стать улучшенной версией себя – выдержанной и разумной. Та сумасшедшая Беатрис, которая теряла разум, находясь рядом с Данте, осталась в прошлом.
– Я немного устала после поездки, – сказала она.
Ей хотелось побыть одной.
– Хм…
Беатрис испытующе взглянула на мужа.
– Как мне это понимать?
– Видишь ли, сегодня во дворце принимают французского посла и его супругу. Прием был согласован давно, и недипломатично его отменять. Мы обязаны быть. Мать нездорова… Впрочем, на самом деле она вчера выпила лишнего.
– Вообще‑то мне есть чем заняться.
– Хм…
Прищурив глаза, Беатрис внимательно взглянула на него.
– Посол уже знает, что ты здесь, и твое отсутствие он воспримет как личное оскорбление.
– Ты сам говоришь как дипломат.
– Мог бы и помягче, Беа.
Она подавила улыбку.
– А ты можешь сказать, что у меня болит голова или что‑нибудь в этом роде? – Потерев виски ладонями, Беатрис тяжело вздохнула. – Ну хорошо, скажи мне самое худшее.
Лицо Данте напряглось.
– Ты можешь не ходить, если неважно себя чувствуешь. Ведь у тебя действительно сегодня был длинный и трудный день, а тебе нельзя переутомляться. Это может сказаться на ребенке.
– Я нормально себя чувствую, – заверила Беатрис, и тон ее стал деловым. – Так кто же еще приглашен на обед?
Когда Данте перечислил гостей, она округлила глаза.
– Вот это да… Все эти ребята жутко высокомерные…
– Я уверен, ты прекрасно справишься, – прервал ее Данте. – Просто будь самой собой.
Открыв рот, Беатрис сразу же закрыла его, вспомнив о том, что она говорит с любимым мужчиной, а не с работником протокольной службы. Ведь они оба всегда шутили и ценили чувство юмора.
– О, после бутылки шампанского со мной будет все в порядке, – весело сказала Беатрис, но, увидев ужас на лице Данте, добавила: – Шучу… Разве ты не помнишь?
Ей надо было воздерживаться от алкоголя девять месяцев, и для нее это не было проблемой. Обычно она просто держала в руках бокал вина, чтобы не выделяться среди присутствующих и соблюдать приличия.
– Я помню все, Беатрис.
В воздухе повисло молчание, и что‑то изменилось в атмосфере. Сердце Беатрис бешено забилось, когда Данте придвинулся к ней.
Когда он заговорил, она ничего не слышала. Она лишь
