Но что я могла поделать? — уныло подумала она, закрывая глаза. Воздух еще хранил терпкий запах мужского одеколона, смешанный с легким ароматом ее собственных духов. Она не удержалась и с наслаждением вдохнула этот эротический коктейль, чувствуя, как трепещет от неутоленного желания разгоряченное тело.
Ни за что на свете не поверила бы, что со мной может произойти такое! — уныло подумала Аннетт, возвращаясь мысленно в далекое прошлое, когда она училась в университете, а потом работала в отцовской фирме, Аннетт вспомнила, что женщины всегда считали ее слишком разборчивой, а мужчины — слишком холодной. Конечно, время от времени ей назначали свидания и, если она не находила предлога для отказа, дело не заходило дальше ужина в ресторане и легкого, ни к чему не обязывающего поцелуя в ее безразлично повернутую щеку.
Саймон был первым мужчиной, который безраздельно подчинил себе ее мысли, душу… и тело. Особенно тело, с горечью подумала она, крепче укутываясь в простыню, словно защищаясь от охватившего ее стыда. Плотно сжав веки, она приказала себе поскорей заснуть, чтобы не думать… о нем.
Проснулась Аннетт поздним утром. По просьбе тети Эльзы Марджи принесла поднос с завтраком прямо к ней в комнату, и девушке было приятно это проявление любви и заботы. В одно мгновение она опустошила поднос — горячие булочки с медом буквально таяли во рту, а черный кофе со сливками имел потрясающий вкус.
Надев легкое муслиновое платье на бретельках и тщательно уложив на плечах золотистый водопад волос, она приняла самое достойное выражение лица, готовая во всеоружии встретиться с Саймоном и заморозить его на месте, если он посмеет обсуждать с ней события минувшей ночи. Стараясь не растерять боевое состояние духа, она сбежала вниз. Ни в холле, ни в гостиной Саймона не оказалось, и Аннет почувствовала разочарование.
Тети Эльзы тоже не было поблизости, и девушка вышла в сад. До ее слуха донеслись чьи-то голоса, и она пошла туда по ровным дорожкам, залитым ласковыми утренними лучами солнца.
Обогнув высокую каменную клумбу с гиацинтами, она увидела тетю Эльзу и садовника и, ощутив прилив радости, помахала ей рукой.
— Доброе утро, дорогая, — улыбнулась пожилая женщина и тоже помахала ей рукой. Этот жест в сочетании с широкополой белой шляпой, надвинутой на один глаз, придавал ей задорный вид. — Ты прекрасно выглядишь. — С искренней радостью она оглядела тонкую фигурку девушки в развевающемся платье. — Я все больше убеждаюсь, что ты — вылитая мама, такая же хрупкая и золотоволосая. Помню, Роберт просто ее боготворил и всегда… — Внезапно она осеклась и с виноватым видом крепко сжала руку Аннетт. — Прости, деточка, я совсем не думаю, что говорю.
— Ничего страшного. — Девушка заставила себя улыбнуться.
Они обе замолчали, чувствуя неловкость, потом тетя Эльза воскликнула с напускной веселостью:
— Кстати, тебе очень идет это платье! — Она заставила Аннетт несколько раз повернуться. — Светло-салатный — определенно твой цвет, в нем ты такая свежая и хорошенькая!
— Саймон купил мне это платье, как, впрочем, и все остальные вещи, — объяснила Аннетт и смущенно пожала плечами: — Он отдал за них огромную сумму, и я…
— Ну что ты, деточка. Он достаточно богат, чтобы позволить себе любую покупку, особенно для такой милой девушки, как ты. Его фильмы приносят поистине небывалый доход. А иначе и быть не могло — ведь он так талантлив и сумел пробиться в голливудскую элиту в сравнительно молодом возрасте.
— Вы не знаете, он уже уехал? — спросила девушка с замиранием сердца, почему-то боясь услышать утвердительный ответ.
— Нет. Сейчас он работает у себя в студии. За завтраком он спрашивал о тебе — наверное, хотел о чем-то поговорить перед отъездом, но я сказала, чтобы он ни в коем случае не будил тебя.
Девушка только кивнула и, скрывая волнение, с преувеличенным интересом начала расспрашивать тетю Эльзу о цветах, заполняющих каждый кусочек земли. Пожилая женщина явно ими гордилась, охотно отвечая на все ее вопросы.
Через полчаса девушка знала многое о выращивании кустов магнолии в калифорнийском климате, но неожиданное появление Марджи стерло рассеянную улыбку, блуждающую по ее лицу.
— Сеньор Бэтфорд просил послать за вами, сеньорита, — сказала она, и Аннетт не оставалось ничего другого, как выслушать подробные объяснения тети Эльзы о том, в какой части дома студия Саймона.
Спустя минуту она уже стояла перед закрытой дверью, отчаянно пытаясь совладать со своим сердцем. После долгих раздумий она наконец осторожно постучала, надеясь, что он не услышит этого звука и можно будет с чистой совестью вернуться в сад.
Но из-за двери раздалось требовательное «Входите!», и Аннетт, вздрогнув, переступила порог, тихонько притворив за собой дверь.
Саймон сидел, развалившись в черном кожаном кресле, и смотрел на экран, заполняющий всю противоположную стену. Когда она приблизилась, он погасил экран, и комната — как в кинотеатре — начала медленно озаряться светом.
— Какого черта вы стучите?! — Вопрос озадачил ее.
— Ну… в общем, я подумала… — запинаясь, пробормотала она и в конце концов нашлась: — Этого требуют элементарные правила хорошего тона, тем более что здесь я в гостях.
— Я уже устал повторять, что это ваш дом, значит, вы имеете полное право входить куда угодно, в том числе и сюда, без стука. — Очевидно, он был не в духе и решил на ней сорвать свою злость. — Вам лучше до моего отъезда перестать слоняться по дому как незваный гость, иначе я быстро отучу вас от этой дурацкой привычки!
Она даже не обиделась на него, отчетливо прочувствовав лишь одну фразу — «до моего отъезда»…
— Когда вы уезжаете? — Во рту у нее внезапно пересохло.
— После обеда.
Он бросил в ее сторону косой взгляд и, заметив, что она застыла посреди комнаты с каким-то странным выражением на лице, резко приказал:
— Сядьте же, наконец!
Аннетт поспешно опустилась в кресло.
— Вы хотели поговорить со мной? — Она удивилась спокойствию своего голоса, когда в душе творилось нечто невообразимое. — Я вас слушаю.
— Я еще не закончил свои дела. Честно говоря, не ожидал, что вы с таким пониманием отнесетесь к моей просьбе зайти, и примчитесь сюда на всех парусах, поэтому вам придется подождать, — с усмешкой завершил он.
Кажется, сегодня у него особенно едкое настроение, подумала Аннетт и встала.
— Лучше я зайду попозже.
Вместо ответа он взял ее за плечи и усадил обратно в кресло, причем его рука, словно заблудившись в шелковистых волосах, чуть задержалась на ее гладкой коже и в небрежной ласке коснулась щеки.
