— Придется поверить. — Он помолчал. — Ты выше этих людей.
Вайолет растерялась и кивнула. Возможно, Гевин кое в чем прав. Вот, например, мужчина, у которого недавно родились близнецы, присутствовал здесь на вечере с женщиной, которая, судя по ее фигуре, вряд ли могла быть матерью, а значит, и матерью его детей. Уж точно, что рядом с таким любой человек, даже проститутка, будет казаться более порядочным, чем он. Хотя бы потому, что проститутка честно торгует своим телом.
Вайолет почувствовала к Гевину прилив благодарности, а затем ей внезапно пришла в голову мысль: «А может, Гевин врал?»
Может, он не хотел, чтобы все увидели, как одета его спутница — в дешевое платье, а ее драгоценности не дороже стекла? Но если он ее стыдился, то какого черта вообще пригласил на этот вечер, вдруг снова ставший тусклым, на котором она была явно нежеланным и нелепым гостем?
Гевин не видел причин, с чего бы настроению Вайолет резко падать. Но то, что она вдруг замолчала и избегала встречаться с ним взглядом, ясно указывало на то, что с ней что-то не так. А он, хоть убейся, не понимал почему.
Поднимаясь с ней по ступенькам плохо освещенного подъезда на пятый этаж, он подумал, что женщине, да еще одной, наверное, страшновато здесь жить. Конечно, время уже приближалось к полуночи — к тому времени, когда он и обещал привезти Вайолет домой, — но все-таки если ему было немного не по себе, то что же говорить о ней?
Одна мысль потянула за собой другую. Кстати, если Вайолет написала мемуары, издав их в жанре романа, то почему она сама живет в таком неуютном месте? Неужели высокооплачиваемая девочка по вызову предпочитает экономить, выбирая квартиры подешевле? Вопросы, которые начал задавать себе Гевин после встречи с Вайолет, вновь зароились в его мозгу. Например, как это могло быть, что она не умеет танцевать? Любая женщина, и уж тем более прилично зарабатывающая на хлеб своим телом, обязана обладать хотя бы способностью красиво двигаться под музыку, если не танцевать профессионально. К тому же в обязанности таких женщин могло входить не только оказание сексуальных услуг. Например, с ними могли появиться где-нибудь в обществе. Если в постели мужчина уже был не на высоте, чтобы не признаваться в этом даже самому себе, он мог бы нанять такую девушку для эскорта, хотя бы для видимости.
То, что Вайолет совершенно не умела танцевать, а не притворялась, поставило Гевина в тупик.
— Спасибо, что проводил. Проводили, — ворвался в мысли Гевина голос Вайолет. — До свидания.
Гевин продолжал стоять и не понимал, почему не кивает ей в ответ и не уходит. Ладно, проводить до дома он ее обещал — этакий рыцарский жест с его стороны. Правда, непонятно, почему ему захотелось сделать его по отношению к женщине, которая, по его мнению, должна иметь хотя бы общее представление о самозащите.
— Не хочешь пригласить меня что-нибудь выпить? — услышал он свой голос.
Вайолет ответила не сразу. Задумалась оттого, что его вопрос застал ее врасплох, или оттого, что она обдумывает его предложение? Как это узнать?
— Вы же за рулем, — сказала Вайолет.
— Мы вроде перешли на «ты»? — поднял брови Гевин.
— Ты же за рулем, — поправилась Вайолет.
— Я выпил немного у Симплтонов, — напомнил Гевин.
— Именно это я имею в виду. Да, это было совсем немного, и потом ты поел, но я считаю, что лучше обойтись без крепких напитков.
— Я не возражаю поесть. Если ты меня, конечно, накормишь.
Вайолет снова задумалась. Гевину было бы интересно узнать над чем? Но разве женщины об этом скажут?
— Спасибо, что пригласил меня на вечер, хотя и не без некоторого шантажа, — вдруг услышал он. — Но сейчас уже поздно и я устала. Думаю, тебе лучше сразу отправиться к себе. И я надеюсь, что благодаря оказанной тебе сегодня услуге ты все-таки передумаешь.
— Передумаю насчет чего? — не сразу сообразил Гевин. Он мучительно пытался разобраться, почему ему вдруг стало досадно, что его отказываются пустить даже на порог?
— Насчет того, чтобы пересмотреть свое решение и не возбуждать против меня дела.
Гевин наконец вспомнил. Ну да, так оно и было! Он действительно говорил, что поразмышляет над этим и, может быть, даже передумает. Но сейчас то, что послужило причиной встречи с Вайолет Тэнди, которую до этого он знал как Равен Френч, отошло на самый задний план. Невероятно! Но не напрашиваться же ему к ней в гости?
— Я подожду, пока ты не зайдешь, — сказал Гевин. — Кто знает, кто может ждать тебя за дверью?
— И не говори! — пробормотала Вайолет.
Гевин не был уверен, но подумал, что его слова напомнили ей кого-то. Возможно, даже его самого, если учитывать, как он возник у ее двери.
Так как Вайолет продолжала просто стоять, он сказал:
— Я не спешу. Давай!
Вайолет нахмурилась, затем вздохнула и все-таки полезла в сумочку за ключами. Гевин, не понимая, зачем он это делает — откровенно говоря, он совершенно запутался в своих поступках, на которые его толкала близость этой женщины, — ловко выхватил ключи из рук Вайолет и сам открыл дверь. Пока Вайолет приходила в себя от его бесцеремонного поступка, Гевин уже перешагнул порог. Внутри горел свет, который Вайолет специально оставила включенным.
— Ну как, проверил? — добродушно-ехидно поинтересовалась Вайолет, заходя следом и распахивая за собой дверь пошире. — Теперь можешь отправляться домой с чистой совестью. Которая, несомненно, немножко загрязнится, если ты все-таки не передумаешь подавать на меня в суд. Спокойной ночи, Гевин.
«В общем-то, — хмуро подумал Гевин, — после таких слов делать мне в ее квартире действительно больше нечего».
Проходя мимо Вайолет, он послушно опустил ключи в ее раскрытую ладонь. Охватившее его при этом разочарование было совершенно непонятным.
— Спасибо, что составила мне компанию сегодня вечером. Я хочу сказать, не отказалась со мной пойти.
Вайолет молча встретилась с ним взглядом, и в этот момент Гевин заметил крошечный шрам на ее щеке. Вообще-то он должен был бы портить красоту ее лица, но почему-то, наоборот, только придавал Вайолет особый шарм. Прежде чем Гевин успел осознать, что делает, он уже провел по нему подушечкой большого пальца и спросил:
— Что случилось?
Глаза Вайолет расширились, в них мелькнуло что-то похожее на панику. Ее рука взметнулась вверх, удерживая его руку и убирая от своей щеки.
— Ничего такого, — произнесла она, однако дыхание ее участилось. Гевин подумал, что больше ничего от нее не добьется, но Вайолет продолжила: — Мне было восемь. Одна из моих сестер мыла посуду, я ее вытирала. Протягивая мне стакан, она его уронила, и один из осколков поранил мне щеку.
