— Да… да… — тревожно стонала она во сне.
Неожиданно что-то заставило ее резко подняться в постели. Взгляд девушки скользнул по стенам комнаты в поисках призрачной тени. Увы, в спальне больше никого не было.
— Жаль, значит, все это мне приснилось, — пробормотала она. — Это было так ярко, так живо… так сексуально…
«Ладно, тем хуже для тебя, — подумала она. — Еще несколько дней тому назад ты сгорала от любви к Чарлзу, ожидая встречи с ним, считая дни, строя планы на будущее. А сегодня ты страдаешь по другому мужчине и видишь его в эротических снах. Разве подобное легкомыслие тебе к лицу? Или это внезапно проснувшаяся сверхсексуальность, которую ты, Эдвина Мэйсон, скрывала даже от самой себя? Это смешно», — пронеслось у нее в голове. Надо ли было почти целый год ждать одного, чтобы теперь мечтать о другом?
Воспоминания об Эдисоне Риверзе всплывали в ее памяти в самых неожиданных ситуациях. Вытирая перед уроком классную доску, она видела перед собой его смеющиеся глаза. Облизывая пересохшие губы во время лекции, она ощущала терпкий вкус его губ. Конечно, ее чувства были тщательно скрыты от кого бы то ни было. Но стоило Эду только прикоснуться к ней, как Эдди вспыхивала, будто глупая девчонка-подросток.
Хорошо, размышляла она, снова прислоняясь к подушке. Все это недалеко от правды. Чарлз был ее первым и единственным мужчиной. Но почему-то воспоминания о той ночи, когда впервые ее собственный мир перевернулся с ног на голову, не волновали с такой силой, как воспоминания об одном лишь поцелуе Эдисона Риверза. Эдвина постаралась припомнить первый поцелуй Чарлза. Каким он был?..
Нет, память настойчиво и упрямо вызывала совсем другой образ. Загорелые, стройные ноги, мускулистый торс, темные глаза, в глубине которых играли веселые искорки.
Как ни старалась, Эдди не могла вспомнить поцелуи и ласки Чарлза. Какие у него были губы? Мягкие или жесткие, влажные или сухие? Она не могла ответить. А Эд? Его губы, обжигающее тепло языка, терпкий вкус поцелуев заставляли Эдвину вздрагивать от наслаждения.
Что ж, от себя правду не скроешь. Почти год она была знакома с Чарлзом Уитни, однако все, что когда-то было между ними, провалилось в бездонную тьму.
Зато одного взгляда на Эда, спешащего по делам или безмятежно, как ребенок, спящего после работы, было достаточно, чтобы заставить сердце девушки выпрыгивать из груди, а кровь наполняться лихорадочным огнем желания!
«Я не могу справиться с собой, — думала Эдди. — Почему этот человек, так неожиданно и странно ворвавшийся в мою жизнь, полностью завладел и умом, и сердцем?» Она застонала в отчаянии.
«Кто для меня Эдисон? Хороший друг, случайно оказавшийся рядом в тот самый день и решивший поддержать в трудную минуту, — не более. Что же сводит меня с ума? Почему именно этот человек, а не живущий по соседству семидесятилетний мистер Томпкинс? — Воспоминания о блестевшей на солнце лысине забавного старичка соседа тронули уголки губ Эдди. — Только потому, что Эд молод и привлекателен? Я перевернула его жизнь с ног на голову в угоду своему эгоизму. Только потому, что не хотела оставаться наедине с Чарлзом. Потому что боялась. Как посмела я так дерзко воспользоваться дружескими чувствами этого человека, приходившего на помощь всегда, когда я бывала в затруднении!»
— Хорошо, мисс Мэйсон, — негромко сказала она вслух, усаживаясь на постели. — Ты отдохнула. Пора заниматься делами. А свои чувства запрячь поглубже вон в тот шкаф, где они лежали весь последний год. Когда ты навсегда покончишь с прошлым, можешь подумать об Эдисоне Риверзе. А сейчас — сейчас надо освободить свой дом от незваных гостей.
Внезапно Эдди ощутила тянущую боль в желудке. Когда она ела в последний раз? Кажется, это была вчерашняя пицца. Какие планы можно строить на пустой желудок? Она решительно направилась в кухню.
— Привет! По-моему, мы не виделись целую вечность, — крикнул Эд, входя в дом с почтовой сумкой через плечо. — Как дела?
Эдди мыла и чистила овощи.
— Видишь, я все еще живу здесь, — ответила она, стараясь не замечать участившегося биения сердца. — Однако и они еще здесь. Хочешь выпить?
Эдисон залпом опустошил стакан лимонада. Только сейчас он заметил темные круги у нее под глазами. «Наверное, совсем не высыпается», — подумал он.
— Слышал, команда Хендриксбергского колледжа опять выиграла. — Эд старался не говорить на грустные темы.
— Десять — три, — вяло отозвалась Эдвина.
— Твои девчонки, наверное, только и говорят об игре!
— Да, правда, гораздо больше они обсуждают интригу. — Она загадочно посмотрела в глаза Эду.
— Какую интригу?
— Ты, я, Чарлз, Хлоя. Интригой они называют нашу ситуацию, а название взяли из одного любовного романа, которыми так зачитывается мама Триш Петерсон.
— Они уже решили, кому достанется героиня романа? — спросил Эд, и улыбка расползлась по его лицу.
— Тебе, конечно. — Она в смущении опустила глаза.
— А в нашем романе есть жаркие, страстные, сумасшедшие поцелуи?
Эдди подняла голову.
— Сотни поцелуев! А потом герои наконец понимают, что они созданы друг для друга. Правда, к тому времени дом рушится под тяжестью наших нечеловеческих усилий выдворить непрошеных гостей.
— Ну а если серьезно, у них были какие-нибудь стоящие идеи?
— Как тебе нравится идея взять к себе Саманту? — Эдди улыбнулась.
— Кто такая Саманта? Она учится у меня в классе? — задумчиво спросил Эд.
— Нет, пожалуй, она скорее занимается наукой.
— Что за странная девочка, которая посещает только научный кружок?
— Саманта не девочка. Это змея, которую держит миссис Фуллер, — расхохоталась Эдди.
— Ты предлагаешь взять сюда это трехметровое чудовище? — с ужасом спросил Эд.
— Да, а что?
— Знаешь, мне придется ночевать где-нибудь в другом месте.
— Нет уж, не оставляй меня одну в этом серпентарии! — выпалила Эдвина. — Вдруг эти двое убьют бедную Саманту и мне придется объясняться с миссис Фуллер?
— Извини, я не подумал, — признался Эд. — Может, взять кого-нибудь поприятнее?
— Я подумаю. — Эдди убрала волосы с лица и занялась картофелем. — А если серьезно, меня больше волнует, что родители моих учеников узнают о том, что происходит в моем доме. — На ее лице отразилось отчаяние. — Мы можем лишиться работы.
— Не думаю, что твои девочки побегут рассказывать родителям про нас, — пожал плечами Эд.
— Пожалуй. Однако если родители случайно услышат, какую интригу обсуждают их дети, мы с тобой скоро окажемся за решеткой за развращение несовершеннолетних.
