Приветливая разговорчивость мистера Блоссома граничила с излишней болтливостью, которая в любой другой ситуации заставила бы Саманту напрячься, однако сегодня оказалась ей как никогда на руку. От нее не требовалось никаких усилий для поддержания разговора — лишь приветливое молчание, открытая улыбка и периодическое согласное кивание.
Поощренный ее вниманием, мистер Блоссом еще какое-то время заливался соловьем, у его любезной слушательницы уже начало сводить скулы от фальшивой улыбки, но вот наконец объявили начало и он ушел, спеша занять свое место.
Вступительная речь мэра, благодарность главного врача всем откликнувшимся, многословные дифирамбы администрации онкологического центра, вспышки фотоаппаратов. На лице Саманты застыло выражение вежливой заинтересованности и полного внимания, хотя в голове было непривычно пусто. Обычно она была собранна и внимательна, сейчас же ее мысли блуждали без цели. Когда слова благодарности иссякли, всем участникам благотворительной акции было предложено пройти по центру, побеседовать с детьми, осмотреть новое оборудование.
Саманта пассивно проследовала вместе со всеми за мистером Блоссомом. На ее счастье, вниманием разговорчивого старичка в тот момент завладели репортеры, следовавшие вместе с участниками благотворительной акции по бесконечным коридорам клиники, и он подробно рассказывал о центре и перспективах его развития.
В одной из палат Саманту ждала неожиданная встреча, которая моментально вырвала ее из рассеянного состояния. От растерянности она не сразу поняла, как ей следует рассматривать подобную прихоть судьбы — как сюрприз приятный или как неприятный.
В стандартной одноместной палате лежал мальчик лет одиннадцати-двенадцати, а рядом с его кроватью стоял посетитель. Саманта с порога узнала в нем того, с кем рассталась этим утром в состоянии объявленных военных действий. На нем была абсолютно неброская одежда: серый свитер и черные джинсы, волосы не в пример вчерашнему аккуратно причесаны. Он, казалось, не имел ничего общего со вчерашним певцом с «восковым» ежиком на голове, но не узнать его было невозможно.
Когда их компания всей толпой вошла в палату, Джейсон Коулман поднял голову и замер с открытым ртом, так и не договорив шутливую фразу, которой он ободрял паренька, только что перенесшего тяжелую операцию и проходившего курс химиотерапии. Его цепкий взгляд моментально выделил Саманту из группы вошедших, веки едва заметно дрогнули, из чего она сделала вывод, что для него их встреча тоже оказалась полнейшей неожиданностью.
Самообладание Саманты на мгновение изменило ей, и она едва не споткнулась в дверях. Постаравшись придать лицу прежнее выражение, она изо всех сил надеялась, что ей это удалось. Меньше всего ей хотелось, чтобы Джейсон понял, что он одним своим присутствием выбил ее из колеи. Она старалась не смотреть в его сторону, но всем своим существом ощущала его присутствие. Он тоже не смотрел на Саманту, но краем глаза напряженно следил за ней.
— А, мистер Коулман! Хорошо, что и вы здесь, — прямо с порога начал мистер Блоссом, моментально отвлекшись от репортеров и переключившись на нового человека. Он порывисто бросился к нему и уже через секунду пожимал руку, ни на мгновение не прерывая своего монолога. — Как видите, мальчику уже лучше. Правда, малыш? И все благодаря вам, мистер Коулман! Вот это я понимаю, благородный жест. Не только оплатить ребенку операцию, но и навестить его, так сказать, проявить человеческое внимание и участие. Что и говорить, все наши спонсоры чрезвычайно любезные люди. — И ослепительно улыбаясь окружающим, он набрал побольше воздуха в легкие и продолжил: — Знаете что, раз вы все-таки оказались здесь, мистер Коулман, я решительно настаиваю, чтобы вы присоединились к нашему обходу. Нет-нет, я не приму никаких возражений. Знаю-знаю, мы все здесь чрезвычайно занятые люди, но полчаса погоду не сделают. — Ловкий организатор, видя колебания Джейсона, не дал тому даже открыть рот для возражений и уже переключился на другую тему, обратившись к репортерам: — Давайте сделаем несколько фотографий здесь. Несколько общих снимков будут очень кстати, как вы считаете? — Никто не успел среагировать на его предложение, а он уже принялся расставлять всех вокруг кровати мальчика. — Вы, мисс Холлиуэл, пожалуйте сюда, вперед, перед мистером Коулманом, а миссис Пуллерс…
Так он щебетал и бегал вокруг, расставляя на свое усмотрение людей. Саманта напряженно замерла: позади нее благодаря активному участию мистера Блоссома теперь стоял Джейсон, и она спиной ощущала жар крепкого мужского тела, хотя они не соприкасались. Аромат его тела, изгнанный с утра не без помощи ее геля для душа, снова окутал ее. Смешанный с запахом мужского одеколона и сигарет, почти неуловимый, он, казалось, окружал ее со всех сторон, окутывал, обволакивал, напоминал, дразнил и насмехался: несмотря на все твои старания, вот я снова здесь — и ты в моей власти.
В душе Саманты шевельнулось какое-то странное чувство — ей вдруг почудилось, будто их новая встреча не случайна. Глупо, конечно, полагать, что Джейсон пришел в больницу в надежде встретить ее, так как узнать о том, где она будет, у него не было возможности. Да и вложить в голову мистера Блоссома маниакальную мысль поставить их рядом для общего снимка смог бы лишь очень искусный гипнотизер. Значит, их намеренно сталкивают какие-то высшие силы — только зачем? Ведь ясно же, пути мисс Холлиуэл и Джея Коула, дочери сенатора и панк-музыканта, лежат в разных плоскостях, а их случайное пересечение может привести к самым непредсказуемым последствиям. Потому что за это утро Саманта поняла, что рядом с Джейсоном ей не хочется быть добропорядочной мисс Холлиуэл. Рядом с ним она превращается в Крошку Сэм, выпускает наружу чувства и предается мечтам, снова становится озорной девчонкой, которой море по колено. Но она ни в коем случае не должна допустить подобных перемен, у нее есть вполне определенный дочерний и гражданский долг, который она обязалась выполнять. Уже давно она дала себе слово, что Крошке Сэм не будет места в ее жизни, и нужно сдержать его, как бы страстно ей ни хотелось его нарушить.
Саманта чувствовала, что еще немного — и она упадет в обморок, хотя никогда не отличалась чрезмерной чувствительностью или впечатлительностью. Дежурная улыбка, от которой уже болели скулы, замерла на ее лице. Наконец с импровизированной фотосессией было покончено.
Несмотря на данное себе слово избегать Джейсона и твердое намерение сдержать данное обещание, Саманту терзало чувство неловкости за утренний скандал. Ведь в случившемся она была виновата не меньше его. А если быть честной до конца, после его доброго отношения она повела себя не самым лучшим образом.
