Его взгляд медленно скользил по ее телу в платье из полупрозрачной, но достаточно плотной ткани. Внизу, у левого колена, подол украшал декоративный цветок.
— Зеленый и рыжий? Очень земные цвета.
Иззи оглядела свой наряд, а потом сказала, прищурившись:
— Сначала «У каждого мужчины должен быть костюм», сейчас анализ цветовой гаммы? Я бы решила, что ты гей, если бы не…
Если бы их тела не слились в одно целое в ту ночь?
Он пожал плечом:
— Моя сестра Мэг — дизайнер. — Он протянул руку и провел пальцем по шву, соединявшему два цвета от верхнего ребра до противоположного бедра. — Я даже могу сказать, что твое платье скроено по косой.
Ее карие глаза удивленно округлились — то ли от его забавного признания, то ли от дерзкого прикосновения.
— Ничего себе, — выдохнула она. — Какая она, твоя семья?
Удар.
У него внутри сработала система мгновенного отключения. Словно упало лезвие гильотины. Иззи увидела смятение и ужас в его глазах, но вместо того чтобы обидеться, или начать извиняться, или, наоборот, допытываться, она обернула все в шутку.
Нашла изящный выход из неловкой ситуации. Как будто она всю жизнь это делала.
— Сдаюсь. Я просто хотела слышать твой голос и наслаждаться акцентом.
Всю жизнь на первом месте было его имя и лишь потом личность. Только в Лондоне он почувствовал себя нормальным. Просто парнем.
На долю секунды его даже посетила сумасшедшая мысль, что он может говорить с Иззи о журналах, Мэг, Карле и Кэти, не выдавая себя. Его сердце колотилось от сознания, насколько близко он был от того, чтобы рассказать ей правду. Насколько безрассудным он стал с Иззи. Это не должно повториться.
Спать с ней — да. Открыться ей — нет.
Он охотно схватился за ее спасательный круг:
— Некоторым наш акцент кажется резким.
— Я считаю его очень сексуальным, честно.
Их взгляды встретились. Гарри сделал большой глоток пива, пытаясь охладиться.
— Наверное, это влечение на физическом уровне, Иззи. Или ты падаешь в постель с любым Томом, Диком и Гарри?
Она подняла подбородок:
— Вообще-то ты был моим первым Гарри.
Незнакомое беспокойство охватило его при мысли, что когда-то в ее будущем может появиться другой Гарри. Или Том. Или какой-нибудь Дик.
Он посмотрел на толпу людей и поймал на себе пару взглядов, как бы вскользь брошенных в его сторону. Если они останутся стоять здесь, то лишь усугубят все. Достаточно того, что он почти начал обсуждать с ней своих сестер.
Сегодня вечером он нарушил кучу собственных правил. Пора вернуться в игру.
Он поставил полупустой стакан на ближайший стол и кивнул в сторону толпы:
— Пойдем, перерыв окончен.
Иззи переложила бутылку шампанского в левую руку и постучала правой в большую, ничем не примечательную дверь. Резкий контраст по сравнению с пафосным фойе жилого комплекса «Воксхолл», через которое она вошла.
Повезло, а то она уже подумывала, не сообщить ли на Гарри куда следует за сокрытие налогов. Никто, работающий ниже четырнадцатого этажа в «Бродмор НатАли», не мог позволить себе такую квартиру в районе Теймсайд. А Гарри и вся его команда сидели на двенадцатом.
Дверь открылась с почти удивленным свистом.
— Иззи? Привет.
В первый раз она могла наблюдать его в естественной среде обитания. Небрежная одежда, слегка вьющиеся, растрепанные волосы, щетина чуть длиннее, чем обычно.
Если она не ошибалась, на нем были те же джинсы, что и в день проведения тимбилдинга, только без рабочих ботинок. Черная тонкая футболка обтягивала его бицепсы и грудные мышцы и свободно драпировалась на плоском животе.
Как мужчина может выглядеть более сексуально в одежде, чем без нее? Это был откровенный вызов логике, но доказательство стояло прямо перед ней.
— Привет!
Господи, сколько она уже тут стоит, любуясь его бицепсами?
— Гарри! Привет. — Выдающееся начало. — Спасибо, что разрешил мне подняться. Твоя охрана наводит ужас.
— Они очень серьезно относятся к своей работе. — Его взгляд упал на бутылку у нее в руке. — Что мы празднуем?
— Вообще-то это подарок. Для тебя. — Просто чтобы констатировать очевидное. Иззи глубоко вздохнула и выдохнула с тихим стоном.
— Заходи. — Гарри отошел в сторону, и Иззи могла разглядеть его квартиру.
Это было что-то впечатляющее. Насыщенные тона и минималистская мужская мебель эффектно подчеркивала огромное, во всю стену, окно.
— Вот это да. Какой сумасшедший вид на город.
— Одна из двух вещей, которые мне нравятся в этом здании. Но это был не мой выбор, — загадочно ответил он.
Тогда чей? Может, женщины? Иззи запнулась и еще раз посмотрела вокруг. Никаких признаков женского присутствия. Мысль о том, что у Гарри может быть подружка, только подчеркнули опрометчивость ее решения переспать с ним несколько недель назад.
Просто потому, что мужчина сказал, что он не женат…
— Дорого, — намекнула она. А если серьезно, как он мог себе это позволить? Даже на зарплату в «Бродмор НатАли».
— Я ненавижу общественный транспорт. В частности, автобусы.
— Пешком отсюда до Кэнэри-Уорф тоже не дойдешь. Не нашел ничего подходящего на другом конце города?
— Эта квартира… эта недвижимость принадлежит моей семье. Удачная сделка.
— Наверное, очень удобно, учитывая, что метро в двух шагах. — На нем-то она сюда и приехала.
— Я редко им пользуюсь.
— Еще скажи, что ты не ездишь на машине.
— Не здесь.
Она проследила за его взглядом и увидела пристань.
— Серьезно? Ты садишься на паром? Каждый день?
— Одна пристать буквально у порога моего дома, другая рядом с работой. Я был бы идиотом, если бы не воспользовался этим.
— Ты шутишь. Персональное водное такси? В оба конца?
Его темные брови нахмурились.
— Это какая-то британская культурная традиция? Приходить в дом к мужчине с алкоголем и оскорблять его жилище и выбор транспортного средства?
— Просто мне кажется, что ты столько упускаешь, игнорируя лондонское метро, — выкручивалась Иззи. — Или автобусы. Или легендарные кэбы. Впрочем, как и многие.
В замешательстве Гарри еще сильнее сдвинул брови:
— Я не говорю, что никогда не ездил на метро. Просто я не добираюсь на нем до работы.
Его взгляд упал на бутылку шампанского, которой Иззи вовсю размахивала.
— Так ты сказала, это подарок?
Господи… Она только и делала, что издевалась над ним все это время.
— В качестве благодарности, — сказала она, передавая наконец бутылку. Вполне осознавая, как нелепо это прозвучало после последних ста двадцати секунд.
