— В самом деле? — насмешливо прошептал ей Алессандро в самое ухо.
— Но вы не собираетесь давить весь этот виноград сразу? — спросила она, намеренно не отрывая взгляда от окна, — к тому же оттуда веял ветерок, освежающий ее разгоряченное лицо.
— Конечно же, нет. — Алессандро встал рядом. — Церемония чисто символическая. Она означает начало сбора урожая.
Он как будто не заметил, как Эмили отодвинулась в сторону, и снова оказался рядом с ней. Эмили затравленно озиралась, стоя в углу между гардеробом и книжным шкафом, и вздохнула с облегчением, когда Алессандро отошел.
— Разные сорта винограда поспевают в разное время, — как ни в чем не бывало, продолжал Алессандро, словно не заметив этих перемещений. — А когда все собрано, мы празднуем событие всей деревней. Говорят, что традиция давить виноград после первого сбора призвана умиротворять силы природы.
Эмили начала расслабляться. История чрезвычайно занятна… а пустившийся, в объяснения Аллесандро уже не создавал сексуального напряжения, возникшего между ними.
Эмили чуть склонила голову в знак заинтересованности и ждала, когда вслед за разумом постепенно успокоится тело.
— Определенный обряд также выполняется, чтобы призвать хорошую погоду, — продолжал Алессандро тем же спокойным тоном. И вдруг, без всякого предупреждения, он взял Эмили за плечи и привлек к себе.
— Итак, — нетерпеливо потребовал он, — ты едешь?
— С удовольствием.
— В конце концов, это такой шанс узнать ближе собственного мужа, какой может больше и не представиться.
— Отлично. Тогда тебе надо переодеться.
— Ты имеешь в виду, это сегодня, сейчас? — Ей следовало догадаться. — А почему я не могу ехать прямо в этом?..
— Ну, если ты хочешь выглядеть так, словно собираешься в суд…
Губы Алессандро сложились в полуулыбку.
— Ты меня дразнишь.
— Правда? — пробормотал он.
— Ладно, тогда где здесь ближайший магазин.
— Я отведу тебя.
— Спасибо, — светским тоном ответила Эмили.
Но когда, она остановилась у внедорожника, на котором Алессандро, по его словам, привык разъезжать по поместью, он заметил:
— Мы и пешком дойдем.
— Пешком? — переспросила Эмили. Она не видела по пути ни одного магазина.
— Конечно, — подтвердил Алессандро, направляясь куда-то в поля. — До коттеджа Марии Фельсины всего десять минут ходьбы.
— Коттеджа? — Эмили пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним.
— Увидишь. Пойдем. — Он прибавил скорости. — У нас мало времени. Ты же не хочешь, чтобы они начали давить виноград без нас? — бросил он через плечо.
— Конечно, не хочу, но…
Алессандро крепко схватил ее за руку и повел в полном молчании.
Они остановились перед скромным домиком. В ожидании, пока откроется дверь, Эмили все еще гадала, что можно купить в таком маленьком магазинчике.
— Не волнуйся, — сказал Алессандро, поворачиваясь к ней.
Эмили заставила себя расслабиться.
— Все в порядке, — сказала она и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на пчелином гудении и птичьем щебете, на аромате цветов, таком манящем и насыщенном. Будь она одна, эта затея удалась бы, но рядом стоял Алессандро, и она могла думать только о нем — и той суете, которую он поднял вокруг ее участия в давлении винограда. Ей всего-то и придется, наверно, подвернуть брюки и накинуть что-нибудь сверху…
Дверь распахнулась, и Эмили переключила внимание на маленькую женщину, сморщенную и коричневую, как грецкий орех, появившуюся на пороге. При виде Алессандро она хлопнула в ладоши и радостно воскликнула:
— Alessandro! Piccolino[2]!
— Моя няня, — пояснил Алессандро, заключая женщину в объятья с не менее восторженным возгласом. Последовал бурный обмен вопросами и ответами, и Алессандро перевел:
— Мария извиняется, она была на заднем дворе, кормила гусей. Ее любимица Карлотта должна принять участие в ежегодных соревнованиях, так что за ней нужен особый присмотр… А теперь Мария приглашает нас к себе в дом.
— Si, — подтвердила Мария, широко улыбаясь Эмили и энергично кивая головой.
Переступив каменный порог, Эмили с любопытством огляделась: крошечные окна коттеджа пропускали мало света, помещение освещали несколько масляных ламп. От старой плиты веяло соблазнительными ароматами, а все подоконники были уставлены ящиками с остро и пряно пахнущей зеленью.
— Садитесь, принцесса, садитесь, — ласково журчал голос хозяйки. — Сюда.
— Пожалуйста, зовите меня Эмили.
Что-то в ее голосе встревожило старую женщину, и та обернулась к Алессандро, не сняв руки с руки Эмили.
— Алессандро, — с мягким упреком начала она, — твоя невеста несчастна. В чем дело, Алессандро?
Эмили вся напряглась от такого прямого вопроса, но Алессандро, как будто не обиделся. Он только издал какой-то небрежный возглас, Мария покачала головой и налила всем по стакану шипящего домашнего имбирного пива.
— И ты садись, — велела она Алессандро. Сама она уселась на стул, так заваленный подушками и ковриками, что ее маленькие темные ноги в потрепанных сандалиях не доставали до пола.
— За Эмили! — провозгласила она, поднимая стакан.
— За Эмили, — негромко подхватил Алессандро.
Мария Фельсина с явным удовольствием осушила свой стакан и вскочила на ноги.
— А теперь тебе надо поесть…
— О нет… — запротестовала Эмили, но взгляд Алессандро остановил ее. — Спасибо, — сказала она, поняв, что, отказавшись от покрытых сахарной пудрой булочек, причинит хозяйке обиду. — Какие аппетитные.
Булочки и вправду оказались вкусными, но Алессандро все-таки спас ее от угрозы объесться.
— Няня, мы пришли к тебе за одеждой, — сообщил он.
— Если, конечно, она мне подойдет по размеру, — пробормотала Эмили.
Судя по взрыву смеха, последовавшему со стороны Марии, Алессандро перевел ее фразу.
Но прежде чем Эмили успела смутиться, Мария взяла ее за руку и нежно погладила, словно прося прощения. Потом повернула полное лукавого упрека лицо к Алессандро и погрозила ему пухлым пальцем.
— Мария лучшая портниха в поместье, — объяснил Алессандро, — так что она быстренько подберет тебе что-нибудь подходящее к случаю.
Мария провела их в соседнюю комнату, где лежали рулоны материи, стояла старая швейная машинка и на веревке, подвешенной под потолком на двух крюках, висело множество многоцветных юбок и белых блузок.
— Ессо[3], принцесса! — воскликнула Мария и, оглядев Эмили, сняла с вешалки охапку нарядов.
— О нет, я не могу это надеть! — запротестовала Эмили, увидев блузки с глубокими вырезами — они почти ничего не прикрывали. В глазах Алессандро появился опасный огонек.
