— Она наверняка гордится вами.
— А мы — ею. Мы вообще очень дружная семья.
Рикардо занялся кофе, а Дорис завороженно смотрела, как он ставит чашечки на блюдца, насыпает сахар, добавляет ликер и сливки. Руки у него были крупными, мускулистыми, а движения — аккуратными и хирургически точными.
— Мне скоро уходить, — сообщила Дорис, когда они, вернувшись в гостиную, пили кофе.
— К чему такая спешка?
— Сон профессиональной манекенщицы — семь часов, не меньше, — отшутилась она.
— Тогда давай составим планы на следующую неделю, — сказал Рикардо. — Для этого, собственно, я и пригласил тебя к себе домой. На публике ты обожаешь спорить, выдвигать контраргументы…
— И не спорю я вовсе, — запротестовала Дорис, но тут же рассмеялась: — Ну, разве что иногда.
— Иногда — это всегда, когда я нахожусь рядом?
Дорис искоса взглянула на него.
— То, что я участвую в этом спектакле, вовсе не означает, что он мне по душе.
— Я тебе настолько неприятен? — быстро спросил он.
Дорис вдруг ощутила себя совершенно незащищенной — как улитка, выбравшаяся из своего домика.
— Да нет, — честно призналась она.
— Значит, ты меня боишься?
Сказать «нет» было бы неправдой — или чистой правдой. Даже сегодня вечером, когда его общество впервые казалось ей и приятным и легким, ее не покидало чувство опасности. И все же главной виновницей всех их предыдущих стычек была она — это следовало признать.
— Скорее ощущаю какую‑то неуверенность в твоем присутствии, — медленно ответила она. Лицо Рикардо оставалось непроницаемым. — Ты начал говорить о графике наших с тобою встреч на неделю, — напомнила она, переводя разговор в прежнее русло.
— Перед Рождеством все мы обычно наносим традиционные визиты вежливости, — охотно подхватил тему Рикардо. — Полагаю, мы сможем вместе побывать в доме кого‑нибудь из моих друзей. Далее, Сильвия и Габриэль организуют благотворительный вечер в пользу детей‑инвалидов. Предполагается, что это будет главным мероприятием рождественского сезона.
— Боже! — спохватилась Дорис. — Совсем забыла! В четверг утром я вылетаю на Золотой Берег — там у меня фотосъемки по договору с рекламным агентством «Бофор». А первого января — съемки в Сиднее.
Рикардо помрачнел.
— Много времени они займут? Дорис неуверенно пожала плечами.
— По одному дню, я думаю.
— Есть у тебя помимо этого какие‑то обязательные визиты?
— На сочельник мы всегда собирались в семейном кругу, — сказала она, и сердце у нее защемило при мысли, что отец на этот раз будет в больнице. — А сегодня я проведу остаток вечера наедине с книгой или посмотрю телевизор.
— Неужели тебе не приходит в голову более приятный и интересный вариант?.. — насмешливо спросил Рикардо.
Дорис вдруг покраснела. С чего бы это? — подумала она.
— Пока что нет, — уклончиво ответила она и поднялась из кресла. — Я вызову такси.
Возникла неловкая пауза. Дорис занервничала.
— Ты даже не допила кофе, — мягко заметил Рикардо.
От его голоса по телу Дорис пробежал томительный жар, и она вдруг не на шутку испугалась своих ощущений.
— Так могу я воспользоваться телефоном? — с притворной небрежностью спросила она. — Мне в самом деле пора возвращаться.
— Не надо такси — я отвезу тебя сам. Вот только допью кофе и отвезу.
Дорис трясущимися руками взяла чашечку с блюдцем и маленькими глотками допила кофе. В холле он положил вдруг ладонь на ее плечо, и Дорис чуть не задохнулась от волнения.
— Идем? — хриплым голосом спросил ее Рикардо.
— Да! — выдохнула она.
Всю дорогу домой Дорис упорно молчала. Но расстаться, не поблагодарив за прием, было бы слишком невежливо, и, выйдя из машины, она облизала пересохшие губы:
— Спасибо за приятный вечер.
— Ты искренне говоришь?
Дорис помедлила, неуверенна улыбнулась и кивнула. Потом торопливо, не оглядываясь, взбежала по ступенькам к двери дома. Конечно: он снова будет дежурить и ждать, пока в окне ее квартиры загорится свет. Потом сядет в машину и уедет.
А ей опять не спать всю ночь…
Два дня Дорис старалась как можно меньше бывать на виду: лишь обговорила с Жискаром детали предстоящих съемок на Золотом Берегу да зашла на ленч к Теодору. Она покупала подарки к Рождеству, нежилась на солнце возле открытого платного бассейна, доводя загар до требуемой кондиции. Два вечера подряд ей удавалось под тем или иным предлогом отделаться от свиданий с Феррери, но на третий вечер он позвонил ей в дверь.
— Ты уже поужинала? — поинтересовался он, проходя в гостиную.
— Нет. И вообще мне хотелось сегодня провести вечер в одиночестве, — с плохо скрытым раздражением в голосе заметила она.
Брови Рикардо насмешливо и недоверчиво взлетели вверх.
— Неужели ты не отдохнула за два предыдущих вечера?
Дорис обреченно вздохнула.
— Как я понимаю, нам снова придется выйти на публику? — спросила она.
— Боже, сколько грусти в твоем голосе. В таком случае я, пожалуй, предложу тебе самой выбрать программу сегодняшнего выхода.
— А ты не рискуешь? — Глаза Дорис озорно заблестели. — Мало ли куда я могу тебя завести?
— Маленькая месть?
— Хоть бы и так. — Поджав губы, Дорис критически оглядела стоящего перед нею элегантного мужчину. — Никуда не годится! Тебе придется переодеться. Туда, куда мы поедем, без джинсов и кроссовок лучше не соваться.
— А билеты у тебя есть?
— Не волнуйся, — усмехнулась Дорис. — Жискар год назад состряпал исключительно удачную серию рекламных снимков для одного из самых крупных в городе агентств. С тех пор они постоянно презентуют ему с пяток билетов на самые популярные зрелищные мероприятия, проводимые в городе. Думаю, что это будет достойный ответ на «Мадам Баттерфляй»!
— Ладно. Мне, как я понял, придется заехать домой. Заодно поужинаем.
— Я думаю, обойдемся парой гамбургеров и стаканом коки. — Лицо Рикардо вытянулось, и Дорис усмехнулась: — Не бойся, миллионы людей едят эту пищу каждый день, и никто из них, насколько я знаю, от нее не умер. Полагаю, твой пищеварительный тракт перенесет один раз подобный эксперимент над собой.
— Куда же мы все‑таки едем?
— На рок‑концерт.
— Боже, мои бедные барабанные перепонки!
— Во‑первых, — парировала Дорис, — расстройство слуха для шеф‑повара не самая большая трагедия в жизни. Во‑вторых, я частенько бываю на таких концертах и до сих пор не оглохла. Бар вон в том углу. Можешь смешать себе коктейль, а я пока переоденусь.
