— Какой же, скажи на милость?
— Мы познакомились с тобой… — Может, так на нее подействовала только что перенесенная опасность? Алекс слышал, такое иногда бывает. Девушка смотрела на него из-под спущенной на лоб длинной челки, и от этого ему на мгновение показалось, что перед ним сидит ведьма. Ее темные глаза жарким огнем горели в свете луны.
— Ты считаешь это плюсом? — еле выдавил он из себя. Наверное, он сходит с ума.
— А ты разве нет? А кто меня сегодня целовал, когда мы ехали на лошади? Неужели ты думаешь, я этого не заметила?
И она тихо рассмеялась.
Ее смех сводил его с ума. Он устало провел рукой по закрытым глазам. Нет, только не это. У него уже лет десять не было ни одной сердечной привязанности. Он прекрасно знал, что ему в его положении лучше не заводить настоящие романы. Так, пара-троечка мимолетных связей для настоящего мужчины, но никаких серьезных чувств. Строго запрещено. А эта… Эта грозила свести его с ума до конца его дней. И в самое неподходящее для него время.
В его памяти как назло всплыли некоторые эпизоды сегодняшнего дня. Например, как он увидел ее в розовом купальнике, такую загорелую и стройную, с блестящими капельками воды на плечах. Потом всплыл еще один образ: лежащая на берегу реки русалка с руками под головой и закрытыми от блаженства глазами. Солнечные лучи освещали ее и без того золотистые волосы, которые слепили его своим блеском.
И последнее: как возбудила его сегодня ее невольная близость, когда они передвигались вдвоем на лошади. Он так и не смог сдержаться, чтобы не поцеловать ее. Но от этого желание не утихло. Ему удалось успокоиться только в бассейне. И сейчас вот… Нет, видно, все же это была его судьба.
Он снова посмотрел на нее. Кэрри мотнула головой, и волосы каскадом рассыпались по ее чуть обнаженным плечам.
— Выходит, ты права… И то, что ты не помолвлена, дает мне право сделать тебе одно предложение…
Алекс запнулся, ожидая ее реакции. Но девушка лишь испытующе молчала.
— Это не то, что ты думаешь, — смешался он и затих.
— А может, как раз то, что я думаю?
И Кэролин медленно стала придвигаться к нему. Вот она коснулась кончиками пальцев его черных волнистых волос. От нее пахло ландышем. Запах, который больше всего на свете любила его мама.
— Нет, я имел в виду…
Она закрыла его рот своей теплой ладонью и коснулась своими душистыми губами его лба.
— Ну, что ты имел в виду? — шепотом спросила она.
Алехандро слабо соображал, что она делает, не знал, что ответить. В его голове пульсировала одна мысль: он хочет ее, он черт знает, как любит ее! Пускай это и противоречило всем его планам.
Он задержал ее руку, которая стала спускаться вниз, и поцеловал ее с жаром, которого Кэролин от него не ожидала и которому внутренне обрадовалась. Значит, она правда ему нравится.
— Я не имел в виду секс. — Он словно извинялся.
— Я знаю, знаю!
Кэрри нежно целовала его руки, удивляя своими действиями не только его, но, прежде всего, себя саму.
— Нет-нет, ты не то подумала! — Он чуть отстранил ее.
Девушка удивленно и огорченно посмотрела в его темные глаза.
— Хорошо, что же ты имел в виду? — Она сложила руки на груди.
— Понимаешь, — начал Алекс, подбирая правильные слова. — Дело вот в чем. Я не хотел тебя обижать, неважно, выходишь ли ты замуж или нет, представляешь ли ты опасность для Энрико или нет. Возможно, все это нелепая случайность, но я… я с самого начала, когда увидел тебя…
Она лукаво улыбнулась и сказала:
— Я понимаю.
— Нет, ты послушай. Я ведь, может, сам ненавижу себя за эту месть Дольче. Но я должен, я просто обязан довершить начатое дело до конца, понимаешь?
— Понимаю. Для тебя это так важно?
— Да! — Алекс сжал кулаки.
— Это касается…
— Это касается моей матери.
Кэролин выжидающе молчала. Она чувствовала, что оказалась на пороге его тайны, которую он был готов ей поведать, а там будет видно.
— Она была молодой девчонкой, когда ее обидел Тино Дольче, отец Энрико. Мария забеременела, и когда она решила сообщить об этом отцу ребенка, то есть моему отцу, то он спровадил ее в далекую провинцию, где я и родился. В бедноте, нищете мы с матерью всегда были вынуждены просить милостыню. Она умерла от голода, когда мне было всего десять лет. Тогда я решил им всем отомстить. И вот ты видишь, до чего я дошел. До самой вершины власти крупнейшей корпорации, до самых социальных вершин. Сам, один, все время один…
Алекс замолчал. Кэролин затаила дыхание.
— Неужели Энрико так и не знает, что ты его брат?
Тот отрицательно покачал головой. К горлу девушки подступил комок. Она так и видела перед собой картину: вот бедный мальчик стоит перед богатой витриной магазина, любуется хорошенькой вещицей и знает, что она никогда ему не достанется.
Она нежно погладила его по волосам. Алекс от неожиданности вздрогнул.
— А тут появляешься ты, — сказал он, нежно захватив ее руку в свою ладонь.
— И что же я? — она испытующе смотрела в его глаза.
— Ты понимаешь, я всегда был один. Я уже привык к этому. Я и месть, и больше никого. А ты словно бы напомнила мне, что есть другая жизнь, совсем другая жизнь. Когда ты убежала на лошади, я чуть не сошел с ума, представив, что больше не найду тебя.
— Да ты просто был в ответе за меня перед Энрико, вот и все.
— Нет, не все. И потом, когда ты ускакала в сторону соседнего ранчо, я как бешеный помчался за тобой, потому что испугался потерять тебя.
— Так испугался, что упал на меня? — поддела она его, но тут же пожалела о своих словах.
Он порывисто обнял ее за плечи. Терпкий мужской запах окутал ее и одурманил. Конечно, все идет хорошо, по плану. И он, кажется, уже начал задумываться над своей жизнью. Но и она начала меняться, стала лучше контролировать себя в некотором роде. И сейчас в ней уже не было прежней уверенности, кто кого соблазняет. Может, оба друг друга?
— Алекс, — выдохнула она, ее сердце забилось как птица в клетке.
Почувствовав, как она задрожала, Тореро отпустил ее.
— Нет, — он снова покрутил головой и сжал голову руками. — Я не то хотел. Поверь мне.
— Я верю, верю, — с жаром начала она. — Я тоже… тоже…
Он с удивлением воззрился на нее. Может, ослышался? Она что… тоже? Такого не может быть. Такой тип не может ей нравиться. Ему в ее глазах суждено навсегда остаться лишь бандитом. Кэрри сама говорила.
— Что тоже? — Он еле сдерживался, чтобы не схватить ее в свои объятия.
— Ну, мне нравится, когда ты на меня иногда так смотришь, и как тогда нежно целовал за ухом…
— Но послушай, — он запнулся, — мы с тобой совсем разные. Ты достойна лучшего, правда. Я не тот мужчина…
