— Надеюсь.
Ответ был полон уверенности, аристократической небрежности и чего-то, явно говорившего о том, что посетитель забавляется ситуацией. Словно он застал Эмили за предосудительным занятием.
Она несколько раз вздохнула, чтобы избавиться от неловкого чувства, и снова попыталась разглядеть собеседника. Но увидела лишь широкие плечи под черным пиджаком и кремового цвета шелковый шарф, небрежно обмотанный вокруг шеи мужчины впечатляющего роста. А еще у него были густые, безупречно уложенные блестящие темные волосы, пробуждающие желание запустить в них пальцы и притянуть к себе…
Эмили закрыла глаза, чтобы справиться с охватившими ее чувствами, которые пробуждал всего лишь голос. Работая, она всегда сохраняла спокойствие и объективность, а теперь, когда разговор шел о таких серьезных вещах, как контракт Миранды, она позволила отвлечь ее от темы разговора.
— Извините, мистер…
— Буззони, — невозмутимо подсказал посетитель.
— Мистер Буззони, — повторила Эмили, черпая уверенность под защитой ширмы. — Боюсь, что я оказала вашему сотруднику не самый теплый прием…
— Правда? Он ничего мне не сказал.
Что-то в словах и манере этого человека наводило на мысль об охотнике.
— Я так понимаю, вы хотели бы обсудить возможность подписания контракта с оркестром? — осторожно заметила она.
Последовала еще одна долгая пауза, во время которой Эмили мысленно представила, как посетитель осматривает гримерную, отмечая малейшие детали и впитывая полученную информацию, и делает кое-какие выводы.
— Так вы из «Принц рекордз»? — заметила она деловым тоном, надеясь, что посетитель, наконец перейдет к сути визита.
— А вы не могли бы выйти сюда и обсудить все непосредственно?
Вполне резонно. Но Миранда никогда не показывалась на людях без полной боевой раскраски, а лицо Эмили в настоящий момент было лишено какого бы то ни было намека на грим. Так что она никак не могла появиться сейчас в роли сестры.
— Понимаю, это может прозвучать грубо, особенно учитывая то обстоятельство, что вы взяли на себя труд прийти сюда, но я сильно устала после представления. Может, мы обсудим ваш вопрос завтра? — предложила Эмили, почти уверенная, что к этому времени Миранда оправится и сможет заняться переговорами лично.
— Завтра днем, в три, вас устроит?
Эмили поняла, что он собирается уходить, и внезапно сообразила, что не помнит своих планов на завтра, не говоря уж о конкретном времени. Единственное, в чем она не сомневалась, так это в том, что подписание контракта для Миранды — дело жизненно важное.
— Отлично, — услышала она собственный голос. — Но не здесь.
— Где вам будет угодно.
— Вы можете приехать в северный Лондон? — Родители настояли, чтобы Миранда переехала к ним и прошла полноценное лечение под их присмотром. К тому же на них можно было вполне положиться в щекотливой ситуации.
— Не вижу к этому никаких препятствий.
— Это в случае, если вы все еще заинтересованы в нашем разговоре.
Заинтересован? Алессандро спрятал улыбку. Воистину, если раньше он был не более чем очарован, то теперь просто не мог бросить все как есть.
Он провел тонким, бронзовым от загара пальцем по корешку лежавшего на столе ежедневника, потом скользнул по дорогой ручке и коснулся запонок с выгравированным на них подобием креста. Взгляд Алессандро обратился к брошенной на стул сумке, неброской, но стильной и дорогой, и висящему на плечиках черному костюму, явно от Армани…
— Мистер Буззони?
Его взгляд снова метнулся к ширме.
— Мистер Буззони, так вы все еще заинтересованы?
В ее голосе появился намек на нетерпение и волнение, и Алессандро с удовлетворением отметил это. Очевидно, контракт много для нее значит. Он взглянул на сценический костюм. Что-то тут не сходится, подумал он. Нет, здесь все не сходится.
— При одном условии, — сказал он, принимая вид управляющего студией записи, которому дорога каждая минута.
— А именно? — с опаской спросила Эмили.
— Что после встречи вы поужинаете со мной. — Алессандро сам удивился, с каким нетерпением и восторгом он ждет ответа. — Возможно, у вас возникнут вопросы ко мне, и нам наверняка найдется, что обсудить.
Эмили выдержала паузу, скрестив пальцы в надежде, что Миранда к тому времени поправится.
— Отлично, — ровным тоном ответила она, — я дам знать остальным участникам оркестра…
— Нет, — прервал ее посетитель, — мне будет достаточно одного собеседника… и я выбрал вас, мисс Уэстон. Итак, вы все еще заинтересованы в рассмотрении этого вопроса?
— Конечно, заинтересована, — подтвердила Эмили, внезапно охваченная желанием избавиться от этого человека, чье присутствие с каждой минутой стесняло ее все больше.
— Тогда договорились. Я напишу вам номер своего телефона. Возможно, вы будете так любезны, что свяжетесь со мной… чтобы оставить моему секретарю нужный адрес.
— Да, конечно. — Эмили скорее почувствовала, чем услышала, что он собрался уходить.
— До завтра, мисс Уэстон.
— До завтра, мистер Буззони.
Дверь открылась и мягко закрылась, и Эмили, переведя дух, постаралась собраться с мыслями. Возможно, этот человек горбат, хром на обе ноги и страшен, как смертный грех, но у нее создалось впечатление, что в комнате только что побывал римский гладиатор, назначивший ей на завтра свидание, программа которого включает жаркий секс.
Когда Эмили, наконец набралась духу и вышла из-за ширмы, ей показалось, что комната опустела и стала более убогой и маленькой, чем раньше.
* * *
К утру следующего дня Эмили отменила все встречи до конца недели и, по дороге домой, в очередной раз пыталась уговорить сестру посмотреть в лицо фактам.
— Этот человек отличается ото всех, с кем я встречалась раньше. Недооценив его, ты совершишь большую ошибку.
— Он произвел на тебя такое сильное впечатление? — Миранда бросила на сестру быстрый взгляд.
— Да я его даже толком не разглядела, — защищалась Эмили. — И не пытайся сменить тему, мы говорим о тебе, а не обо мне.
В течение нескольких лет Миранда была незаметным участником оркестра, а потом на нее обратил внимание знаменитый японский преподаватель. Чтобы оплатить уроки, девушка организовала собственный оркестр, который поначалу выступал только изредка по уик-эндам, а теперь отнимал у нее все больше времени…
— Этот контракт нужен мне всего на год-другой. — Миранда словно сама себя пыталась убедить, что этот план сработает. — Чтобы начать, наконец карьеру скрипача.
