Пауль довел его до спальни, позвал Долли — пожилую служанку, работающую в доме Флойда с незапамятных времен, и потрепал отца по плечу.
— Я найду детей, вот увидишь! — Он повернулся к приближавшейся со стороны лестницы прислуге и предупредил ее: — С минуты на минуту, Долли, явятся полицейские. Пойду встречу их. Прошу тебя, побудь с папой, ему сейчас очень тяжело.
Стив Рейнфол, старший агент сыскной полиции, театрально развел руками:
— Сожалею, мистер Флойд, но осмотр вашего двора, сада, крыльца и дома не дал никаких результатов.
Он еще раз обвел внимательным взглядом Пауля Флойда — высокого, богатырски сложенного и, несмотря на столь поздний час и трагичность обстоятельств, безупречно одетого. Своей невозмутимостью и манерой абсолютно спокойно держаться даже в такие минуты он вызывал у окружающих почтение.
Черт знает что такое! — выругался про себя Рейнфол. Я двадцать лет в полиции, повидал на своем веку немало мерзостей. Но чтобы робеть в присутствии человека, обратившегося ко мне за помощью!.. Такого со мной еще не случалось!
Пауль Флойд впился в него своим проницательным холодным взглядом. Казалось, этот мужчина не испытывает в данный момент совершенно никаких чувств — ни паники, ни тревоги, ни даже неудовольствия.
— Каковы ваши дальнейшие планы? — бесстрастно поинтересовался он.
Рейнфол кашлянул, старательно пытаясь скрыть владевшее им непривычное ощущение неловкости.
— Мы должны произвести анализ снятых с кнопки отключения сигнализации и других предметов в вашем доме отпечатков пальцев...
— На это уйдет время, а нам дорога каждая минута, — перебил его Пауль. — Вы — профессионал, мистер Рейнфол. Я жду от вас дельного совета, оперативной помощи. Надеюсь, вы это понимаете? — Его губы тронула чуть заметная саркастическая улыбка.
Внутри у него все кипело. Ему хотелось долбануть по стене кулаком, заехать в растерянную физиономию так называемого старшего агента сыскной полиции. Но он сознавал, что таким образом не вернет ни Анжелу, ни Патрика, и искусно держал свои эмоции в узде.
— Вы первым обнаружили пропажу детей, верно? — спросил Рейнфол, морща лоб и делая вид, что он над чем-то напряженно размышляет.
— Да, я, мистер Рейнфол, — отчетливо выговаривая каждое слово, ответил Пауль. — Прежде чем лечь спать, я каждый вечер проверяю, как там дети. Между прочим, вы задаете мне этот вопрос второй раз.
Рейнфол удивленно приподнял бровь и заставил себя посмотреть прямо в глаза Пауля по-прежнему ничего не выражающие и вселяющие какой-то необъяснимый безотчетный страх.
— Гм... У меня складывается такое впечатление, что в исчезновении Анжелы и Патрика принял участие кто-то из обитателей дома. Скорее всего, прислуга.
— Исключено, — отрезал Пауль. — Я ничуть не сомневаюсь в порядочности всех наших работников. Но, если вы считаете это необходимым, можете опросить их, я ничего не имею против.
Рейнфол, давно убедившийся, что доверять подобным образом кому бы то ни было, особенно прислуге, по меньшей мере наивно, но из чувства такта не осмелившийся произнести ничего подобного вслух, сменил тему разговора:
— Необходимо проверить, исправна ли ваша сигнализационная система, мистер Флойд, — произнес он деловитым тоном.
Пауль скривил губы.
— Она установлена совсем недавно.
— Кто-то мог умышленно вывести ее из строя, — со знанием дела пояснил Рейнфол.
— Эта система — лучшая из существующих на сегодняшний день в Европе, — буравя детектива глазами, сказал Пауль. — Вывести ее из строя не так-то просто.
Рейнфол усмехнулся.
— Люди, отважившиеся на хищение детей, — наверняка не какие-нибудь авантюристы, мистер Флойд. Я больше чем уверен, что мы имеем дело с расчетливыми и умными профессионалами.
Глаза Пауля зловеще потемнели.
— А вас как прикажете называть, мистер Рейнфол? — процедил он сквозь зубы. — Авантюристом или же профессионалом?
Вопрос Флойда прозвучал для Рейнфола крайне оскорбительно. Но он четко знал, что ссора с ним — крупным белфастским промышленником — грозит ему серьезными неприятностями. Поэтому ответил с достоинством, но не повышая тона:
— На моем счету, мистер Флойд, десятки раскрытых преступлений.
— Итак, что вы намереваетесь делать? — игнорируя его слова, потребовал Пауль.
— Наша главная задача — дождаться звонка злоумышленников. — Рейнфол уставился на телефонный аппарат, словно гипнотизируя его. — Естественно, они от вас что-то потребуют. Скорее всего — деньги.
— Я готов пойти на что угодно, лишь бы вернуть детей домой невредимыми, — заявил Пауль. — Как только это произойдет, я сделаю все, что в моих силах, чтобы по заслугам наказать подонков, заставивших нас всех страдать. Надеюсь, вы поможете мне в этом?
— Конечно, — пробормотал Рейнфол, отворачиваясь. В словах Флойда прозвучало столько неумолимости и решительности, что на мгновение он испытал странное, прежде неведомое ему чувство — нечто напоминающее жалость к преступникам. Создавалось такое впечатление, что Пауль Флойд готов в буквальном смысле стереть их в порошок.
С малышкой Анжелой Tee не пришлось мучиться, та сразу улеглась в ее постель и немедленно уснула крепким детским сном. Патрик же на протяжении целого часа пребывал в состоянии, близком к истерическому, и успокоился лишь тогда, когда высказал все, что скопилось в его чувствительной юной душе.
Из его сбивчивого и эмоционального рассказа Тея узнала, что их с Анжелой дядя, Пауль Флойд, совершенно замучил бедняг своей чрезмерной строгостью. Два месяца назад, после смерти брата, он стал их официальным попечителем.
Ну и кретин, этот Пауль! — думала Тея, слушая, как, задыхаясь от негодования, Патрик описывал ей, что произошло в субботу.
— Мало того, что этот ненормальный заявился на вечеринку к Филу и в присутствии всей толпы велел мне сейчас же отправляться домой и ложиться спать, он еще и отчитал меня за то, что я напялил на себя «клоунские» штаны, представляешь? Эти брюки — зеленого цвета, расклешенные — я купил на распродаже в Корнмаркете. — Патрик поднял вверх большой палец сжатой в кулак правой руки, показывая, какие классные брючки он приобрел в известном своими магазинами пешеходном квартале Белфаста.
Неудивительно, размышляла Тея, что мальчик не выдержал подобного к себе отношения. Отец предоставлял ему гораздо больше свободы, никогда не докучал нравоучениями.
Патрик, энергично размахивая руками и то и дело крутя темноволосой головой, продолжал жаловаться. Тея кивала, разделяя его возмущение, и время от времени вставляла слова утешения.
