Но новенький не торопится проходить, хотя в классе пять свободных парт. Он пристально рассматривает каждого присутствующего и вдруг останавливается на мне, отчего сердце в груди резко подпрыгивает. Смотрит долго и задумчиво, разгоняя по моим венам волнение.
Я хочу отвести от новенького взгляд, но меня будто пригвоздило к нему. «У него удивительные черные глаза», проносится вдруг мысль.
Новенький наконец-то отрывается от точки и идет к первому ряду, продолжая смотреть только на меня. За Никитой есть еще одна свободная парта. Сядет туда, наверное, нервно проскальзывает мысль в голове.
Но неожиданно новенький останавливается возле меня.
— Здесь же свободно? — кивает на стул, с которого только что пересел мой парень.
И не дожидаясь от меня ответа, садится на него.
Я в полном недоумении пялюсь на наглеца. Он тоже поворачивает ко мне голову, еще раз пробегается по моему лицу оценивающим взглядом и разводит губы в самоуверенной ухмылке.
Глава 2.
— Не свободно! — громко говорит Никита. — Место рядом с этой девушкой занято, немедленно пересядь.
Новенький поворачивает голову назад и удивленно оглядывает Никиту. Во взгляде Соболева мне видится некое презрение по отношению к моему парню. Мол, что за букашка тут сейчас пикнула? У меня же будто язык к нёбу прирос, а в груди зашевелилось неприятное предчувствие.
— Девушка не сказала, что место рядом с ней занято, — небрежно отвечает и отворачивается обратно.
— Свиридов! — кричит учительница. — Новенький! Закрыли рты и смотрим на доску.
— Пускай новенький пересядет от Сони, — требует Ник.
Я вжалась в стул и только и делаю, что перевожу испуганный взгляд с новенького на Никиту, а с Никиты на алгебраичку. Мое тело сковал животный ужас, неизвестно откуда взявшийся.
Просто… Этот новенький… От него веет угрозой и опасностью. Про таких моя мама обычно говорит «Надо держаться подальше».
— Свиридов, права будешь качать у себя дома, а не на моем уроке.
— Пускай гребанный новенький отсядет от моей девушки! — взрывается Ник и с шумом отодвигает стул, поднимаясь на ноги. Новенький резко подскакивает следом, и вот уже через секунду они оба злые стоят напротив друг друга.
Я обращаю внимание, что новенький чуть выше Ника и заметно сильнее, несмотря на то, что мой парень занимается спортом. Сквозь белую рубашку Соболева виднеются большие бицепсы на плечах.
— А ну сели на места! — ревет Ирина Александровна и несётся к ним.
Но они не садятся. Воздух накаляется до предела, искры рассекают пространство. Весь класс шокировано смотрит на новенького и Никиту, готовых подраться прямо здесь и сейчас.
— Ник, пожалуйста, — я наконец-то нахожу в себе силы подать голос. Встаю со стула и кладу своему парню ладонь на плечо.
— А ну быстро по местам, — приказывает учительница.
— Пускай новенький сядет на любое другое место, — требует Ник, не сводя с Соболева свирепого взгляда.
Новенький похож на хищника, готового совершить нападение в любую секунду. Его челюсть сцеплена, а кулаки сжаты, глаза горят яростью. Я присматриваюсь к кулакам и замечаю слегка сбитые костяшки, как будто новенький дрался совсем недавно. Сквозь чёрные татуировки хорошо просматриваются синие вены от того, как сильно Соболев сжал кулаки. Он тяжело дышит и, кажется, готов наброситься на Никиту в любую секунду.
— Ник, пожалуйста, — слезно прошу своего парня.
— Свиридов, ты сейчас пойдёшь за дверь, — зло цедит училка. — Немедленно прекрати спектакль.
— Ирина Александровна, я еще раз повторяю: пускай новенький сядет на другое место.
— А я еще раз повторяю: диктовать условия и качать права будешь у себя дома, а не на моем уроке.
— Я буду сидеть, где захочу и с кем захочу, — грозно цедит сквозь сжатые зубы новенький.
От его голоса мурашки по коже и волоски дыбом. Чувство опасности окутывает меня, словно облако, а сознание кричит, что от такого, как он, лучше бежать подальше.
— С моей девушкой ты сидеть не будешь.
— Буду.
Просто «буду». Как будто я его собственность. Как будто он может распоряжаться моей жизнью. Как будто он уже все за меня решил.
— Вы сейчас оба пойдете к директору, если не сядете на места, — шипит Ирина Александровна.
— Ник, у нас, вообще-то, планы на сегодня, — неожиданно подает голос Лиля. Подруга имеет в виду свой день рождения и поход в ресторан после школы. — Давай ты не будешь их портить?
Никита поворачивает голову к моей подруге, несколько секунд задумчиво на нее смотрит.
— Да, Никит, — поддакиваю Лиле. — Наши планы будут безнадежно испорчены, если Лариса Аркадьевна назначит тебе сегодня наказание.
Свою маму при других учениках я называю по имени и отчеству.
Никита, недовольно сцепив челюсть, возвращается за парту. Облегченно выдохнув, я тоже опускаюсь на стул. Надеюсь, новенький все-таки пересядет.
Но не тут-то было. Он снова садится рядом, безмятежно достает из портфеля тетрадь с ручкой и переводит внимание на учителя. А я опять напрягаюсь, как струна.
Ирина Александровна продолжает разносить наши контрольные, а затем принимается объяснять решение самых сложных задач. Но я совсем ее не слышу и не вижу. Соболев в полуметре от меня так сильно давит своей мощной энергетикой, что мне хочется сползти под парту.
Он абсолютно невозмутим и внимает каждому слову учительницы, как будто пару минут назад не был готов наброситься на Никиту, словно хищник на добычу. Интереса ко мне не проявляет. Чего не сказать обо мне. Я до ужаса хочу рассмотреть татуировки новенького, да и его самого тоже. Хотя я достаточно разглядела Соболева, когда он вошел в класс и когда собирался драться с Никитой, но все равно непонятно откуда нагрянувшее любопытство к его персоне просто распирает меня.
Не выдерживаю и аккуратно поворачиваю в его сторону голову. У новенького черные, как смоль, волосы и слегка смуглая кожа. Не сильно, а как будто он провел день на пляже. Ровный нос, слегка выпирающий подбородок, а на щеках едва заметная легкая щетина. Он выглядит старше всех остальных ребят в классе.
Соболев, видимо, чувствует мой взгляд, потому что тоже слегка поворачивает ко мне голову. Сердце тут же делает сальто, а щеки начинают полыхать от того, что меня поймали с поличным. Мне бы уткнуться в свою тетрадь и сделать вид, что я записываю за Ириной Александровной, но я, как дурочка, продолжаю смотреть на новенького.
Никогда не думала, что бывают черные глаза…
— Кхм, — раздается с задней парты.
Резко оглядываюсь назад и натыкаюсь на мрачного Никиту. Мой парень злее черта и, похоже, сейчас прожжет во мне дыру. Быстро возвращаюсь к своей тетради и тут же принимаюсь переписывать примеры с доски, даже не вникая в их смысл.
А вот Соболеву «кхм» от моего парня ни по чем. Он продолжает рассматривать меня, не стесняясь. В сидячем положении платье немного задралось и оголило ноги в тонких капроновых колготках. Я почти физически чувствую, как он лапает меня взглядом. Щеки снова начинают гореть от стыда и снова мне хочется сползти под парту, а еще лучше убежать отсюда подальше.
Я слышу тяжелое дыхание Никиты с задней парты. Новенький все никак не отворачивается и продолжает рассматривать у меня любые части тела, которые ему хочется. Я натянута до предела, еще чуть-чуть — и взорвусь. От напряжения сводит позвоночник и становится трудно дышать.
Новенький, будто случайно, дергает левой рукой и задевает мою. Его кожа соприкасается с моей кожей всего на секунду, но ее достаточно, чтобы все мое тело прошибло разрядом тока.
С громким скрежетом я отодвигаю стул и подскакиваю на ноги, привлекая к себе внимание всего класса и учительницы.
— Извините, мне надо выйти! — громко объявляю и, не дожидаясь разрешения Ирины Александровны, пулей вылетаю из класса.
Как назло, чтобы выйти к проходу, мне надо было пролезть через Соболева и, клянусь, он специально коснулся моей ладони своей! Она теперь полыхает адским пламенем, пока я со всех ног несусь в женский туалет. Хлопаю дверью, залетаю в свободную кабинку, закрываюсь на щеколду и сползаю на пол по стенке.
