сторону. К ней подходят другие одноклассники, поздравления длятся, пока не звенит звонок на урок. В класс влетает алгебраичка, и все тут же торопятся рассесться по своим местам.
— Итак, — строго начинает. — Проверила я ваши контрольные, — качает головой. — Ну это совершенно никуда не годится, ребята. Вы как, вообще, ЕГЭ сдавать собрались?
— У Лили в ресторане до которого часа все будет? — к моему уху склоняется Никита.
— Не знаю, — шепчу. — Часов до семи или восьми, наверное. А что?
— У меня в семь тренировка.
— Ну езжай.
— А как ты домой поедешь из ресторана? Тебя родители заберут?
— Да я и сама доеду, еще не поздно будет.
— Нет, Сонь, я не хочу, чтобы ты ехала одна, уже темнеет рано.
— Свиридов! Рузманова! — ревет училка, и мы с Никитой тут же замолкаем. — Я вам тут не мешаю? Может, вы сейчас выйдете к доске и решите задания из контрольной?
Я сижу, боясь дышать. Алгебра — это для меня самый страшный кошмар. Я дни считаю, когда закончится школа и в моей жизни никогда не будет уравнений.
— Свиридов сейчас же отсядь от Рузмановой! — приказывает Ирина Александровна.
С недовольным вздохом Никита пересаживается за парту за нами, прихватив свой учебник и тетрадь с ручкой.
Алгебраичка продолжает сокрушаться по поводу наших контрольных и «предсказывать», что мы все завалим ЕГЭ и никуда не поступим. Неожиданно дверь в класс резко распахивается, и на пороге возникает наша классная руководительница Мария Степановна, а следом за ней какой-то парень.
Алгебраичка замолкает, и все взгляды устремляются на вошедших.
— Ребята, всем привет, кого еще не видела! — радостно восклицает Мария Степановна. — А у вас новенький! Познакомьтесь, Дима Соболев.
В нашем классе двадцать человек, и абсолютно все сейчас прикипели взглядами к новенькому. Он высокий и широкоплечий, как я и представила, увидев в библиотеке его имя на комплекте учебников, в черных брюках и белой рубашке с закатанными по локоть рукавами. Темные волосы зачесаны назад, а взгляд блуждает по классу. До запястий руки новенького покрыты черными татуировками, что повергает меня в дикий шок.
В нашей школе запрещены татуировки на видных частях тела…
— Добро пожаловать, — безразлично приветствует новенького алгебраичка. — Проходи и садись на любое свободное место. Не задерживай урок.
Но новенький не торопится проходить, хотя в классе пять свободных парт. Он пристально рассматривает каждого присутствующего и вдруг останавливается на мне, отчего сердце в груди резко подпрыгивает. Смотрит долго и задумчиво, разгоняя по моим венам волнение.
Я хочу отвести от новенького взгляд, но меня будто пригвоздило к нему. «У него удивительные черные глаза», проносится вдруг мысль.
Новенький наконец-то отрывается от точки и идет к первому ряду, продолжая смотреть только на меня. За Никитой есть еще одна свободная парта. Сядет туда, наверное, нервно проскальзывает мысль в голове.
Но неожиданно новенький останавливается возле меня.
— Здесь же свободно? — кивает на стул, с которого только что пересел мой парень.
И не дожидаясь от меня ответа, садится на него.
Я в полном недоумении пялюсь на наглеца. Он тоже поворачивает ко мне голову, еще раз пробегается по моему лицу оценивающим взглядом и разводит губы в самоуверенной ухмылке.
Глава 2.
— Не свободно! — громко говорит Никита. — Место рядом с этой девушкой занято, немедленно пересядь.
Новенький поворачивает голову назад и удивленно оглядывает Никиту. Во взгляде Соболева мне видится некое презрение по отношению к моему парню. Мол, что за букашка тут сейчас пикнула? У меня же будто язык к нёбу прирос, а в груди зашевелилось неприятное предчувствие.
— Девушка не сказала, что место рядом с ней занято, — небрежно отвечает и отворачивается обратно.
— Свиридов! — кричит учительница. — Новенький! Закрыли рты и смотрим на доску.
— Пускай новенький пересядет от Сони, — требует Ник.
Я вжалась в стул и только и делаю, что перевожу испуганный взгляд с новенького на Никиту, а с Никиты на алгебраичку. Мое тело сковал животный ужас, неизвестно откуда взявшийся.
Просто… Этот новенький… От него веет угрозой и опасностью. Про таких моя мама обычно говорит «Надо держаться подальше».
— Свиридов, права будешь качать у себя дома, а не на моем уроке.
— Пускай гребанный новенький отсядет от моей девушки! — взрывается Ник и с шумом отодвигает стул, поднимаясь на ноги. Новенький резко подскакивает следом, и вот уже через секунду они оба злые стоят напротив друг друга.
Я обращаю внимание, что новенький чуть выше Ника и заметно сильнее, несмотря на то, что мой парень занимается спортом. Сквозь белую рубашку Соболева виднеются большие бицепсы на плечах.
— А ну сели на места! — ревет Ирина Александровна и несётся к ним.
Но они не садятся. Воздух накаляется до предела, искры рассекают пространство. Весь класс шокировано смотрит на новенького и Никиту, готовых подраться прямо здесь и сейчас.
— Ник, пожалуйста, — я наконец-то нахожу в себе силы подать голос. Встаю со стула и кладу своему парню ладонь на плечо.
— А ну быстро по местам, — приказывает учительница.
— Пускай новенький сядет на любое другое место, — требует Ник, не сводя с Соболева свирепого взгляда.
Новенький похож на хищника, готового совершить нападение в любую секунду. Его челюсть сцеплена, а кулаки сжаты, глаза горят яростью. Я присматриваюсь к кулакам и замечаю слегка сбитые костяшки, как будто новенький дрался совсем недавно. Сквозь чёрные татуировки хорошо просматриваются синие вены от того, как сильно Соболев сжал кулаки. Он тяжело дышит и, кажется, готов наброситься на Никиту в любую секунду.
— Ник, пожалуйста, — слезно прошу своего парня.
— Свиридов, ты сейчас пойдёшь за дверь, — зло цедит училка. — Немедленно прекрати спектакль.
