— Боже мой, Джонни, — выдохнула она.
«Джонни!» Возглас этот вспыхнул в мозгу Лиз и разлился по нему глухим удивлением. Он ненавидел, когда его называли Джонни. Крик блондинки будто вернул Лиз к реальности, и она поспешно скрылась за дверью. Повинуясь какому-то инстинкту, она со всех ног бросилась из кабинета мужа вниз, к Саре. Сейчас она знала только одно — она должна успеть до Джонни, — о, это имя резало ее слух, как бритва, — и еще она знала: блондинка ее видела.
— Лиз! — Сара оторвалась от разговора со своим секретарем и озабоченно нахмурилась. — Что случилось? На тебе лица нет, ты вся дрожишь, как в лихорадке. Где Джон?
— Ты хочешь сказать — где Джонни? — Лиз машинально вошла вслед за Сарой в ее захламленный кабинет, приняла из ее рук чашку кофе и наконец, в изнеможении упала в кожаное кресло.
— Джонни? — повторила Сара недоуменно. — Лиз, что происходит, в чем дело?
Из груди Лиз вырвался долгий вздох, скорее, похожий на стон, и она с усилием сжала дрожащие губы. Ей казалось неприличным рассказывать о только, что увиденном, но она отчаянно нуждалась в том, чтобы с кем-то поделиться ошеломившей ее новостью. К тому же Сара была не просто ее другом — она была психиатром, то есть человеком, для которого иметь дело с эмоциональными стрессами — профессия.
— Хотела бы я знать, что происходит. — Лиз отпила глоток из чашки и рассеянно отметила, что кофе очень горячий.
— Почему бы тебе не рассказать все с самого начала? — Сара откинулась в своем кресле. В ее взгляде загорелся профессиональный азарт, смешанный с дружеским участием. — Я рассталась с тобой меньше пяти минут назад, ты как раз собиралась окунуться в светскую жизнь Рочестера, а теперь ты похожа на привидение.
— Я хотела сделать Джону сюрприз и не предупредила о своем приходе. Но получилось, что сюрприз сделали мне. В кабинете он был не один. Я застала его в объятиях карликовой блондинки, с крашеными волосами, — едко добавила Лиз, — причем с плохо крашенными. И она называла его «Джонни» таким слабым голосом, что мне захотелось преподать ей несколько уроков увеличения объема легких. Боже, как он мог, Сара?! — В голосе Лиз сквозило отчаяние.
— Ты думаешь, у него роман? — спокойно спросила Сара.
— Нет! — вырвалось у Лиз автоматически. — Нет, — прибавила она уже тверже. — Джон — честный и благородный человек. Если бы он полюбил другую женщину, то попросил бы у меня развода. Он никогда не стал, бы устраивать какой-нибудь грязный флирт за моей спиной. Кроме того, — в голосе Лиз зазвучали горестные нотки, — у него и для жены времени не хватает, не то, что для любовницы. Но кто она? Я ее никогда раньше не видела.
— Это я тебе могу сообщить, — неожиданно заявила Сара. — Ее зовут Брэнди Роум. Она студентка, учится на курсах медсестер. Здесь у нас в клинике проходит практику, как и положено в конце обучения.
— А, так значит, это в порядке обучения, — саркастически воскликнула Лиз.
— Кстати, Джон уже второй доктор, к которому ее назначают, — продолжала Сара, игнорируя замечание Лиз. — Сначала ее распределили к гинекологу, которому с невероятным усердием она стала угождать душой и телом. Второй пункт, как ты понимаешь, вызвал некоторые возражения со стороны жены. Так что Брэнди от него перевели.
— Да она просто роковая женщина!
— Не совсем так, — Сара старательно взвешивала каждое слово, и Лиз посмотрела на нее с нетерпением.
— Ну же, Сара, договаривай. Можешь смело говорить все, что угодно, тем более что я и сама легко смогу все это выяснить. В клинике всегда найдется кто-нибудь, кого просто распирает от желания поделиться последней сплетней.
— Ну, хорошо, — вздохнула Сара, вновь опускаясь в кресло. — Если верить моей секретарше, Брэнди подвизается на медицинской ниве исключительно в расчете подцепить какого-нибудь простака-доктора. Обстоятельство, что ее объект может быть уже женат, рассматривается как маленькое неудобство, никак не более того. И ее досадный прокол с гинекологом случился только потому, что она вбила себе в голову, будто он собирается развестись и жениться на ней.
— Но не настолько, же она глупа, чтобы рассматривать половой акт как брачное обязательство.
— Дорогая, кто может сказать, что у нее на уме, если вообще там что-то есть. — Сара передернула плечами. — Во всяком случае, мне доподлинно известно, что, когда ее переводили к другому врачу, никто не хотел ее брать. Как ни старалась администрация заглушить гневные обличения супруги гинеколога, у нее ничего не вышло — дама оказалась слишком громогласна.
— И тут Джон проявил благородство, — обреченно закончила Лиз, зная за своим мужем склонность, наставлять заблудшие души на путь истинный. Впрочем, ей самой Брэнди Роум представлялась скорее в образе пираньи, чем заблудшей овечки.
— Да, в какой-то мере так, — подтвердила Сара. — И все же я уверена, что между ними нет ничего серьезного.
— По крайней мере, пока, — произнесла Лиз задумчиво.
— Что ты хочешь этим сказать?
Лиз нервно теребила все еще трясущимися пальцами свои каштановые, ниспадавшие до плеч волосы.
— Возможно, я просто начиталась всяких статей, где пишут, что после сорока мужчины страшно комплексуют и пытаются воскресить собственную молодость с женщиной значительно моложе себя. Джону в ноябре исполнится сорок, а этой белобрысой секс-бомбе, совершенно очевидно, намного меньше моих тридцати пяти. Ей, наверное, сейчас столько же, сколько было мне, когда я выходила за Джона.
— Да что на тебя нашло, Лиз? Это на тебя не похоже — раздувать всемирную трагедию из того, что вполне может оказаться ничего не значащим единичным случаем.
— Может, и так, но может, и нет. — Лиз неуверенно покачала головой. — Ох, не знаю, но когда я увидела, как он обнимает другую женщину, для меня как будто весь мир сфокусировался в одну картинку, и картинка эта мне совсем не по душе.
— Перестань. — Сара усмехнулась. — Не могу себе представить человека, менее подходящего для мужской менопаузы, чем Джон.
— Наверное, ты права, но я тоже никогда не могла себе представить, что вот так приду в клинику и застану его здесь в объятиях медсестры, возразила Лиз. — Возможно, я драматизирую, но все это превосходно укладывается в классическую схему, у Джона налицо все признаки человека, до смерти уставшего от своей семейной жизни. Он загружен работой так, что на жену и детей времени не остается вообще. Мы теперь с ним почти никогда не разговариваем. Я хочу сказать, не разговариваем по-настоящему: о наших чувствах, мечтах, совместных планах, ну, в общем, о всяких таких вещах. Если я даже просто увижу его вечером, это уже большая удача и редкость, я уж не говорю о том, чтобы завести сколько-нибудь продолжительный разговор. А теперь прибавь к этому еще и появление на сцене второй женщины. — Лиз уныло пожала плечами. — Я ни на секунду не допускаю, что Джон может быть непорядочен по отношению ко мне, но, во всяком случае, полагаю, что он психологически вполне готов к роману на стороне. — Она сделала паузу. — Не думаю, что смогу такое вынести, Сара. — Голос ее звучал ровно. — Я люблю Джона больше, чем пятнадцать лет назад, когда мы поженились, если это только возможно, и все же я ощущаю, как он становится все дальше и дальше от меня с каждым днем.
