– С ребенком все в порядке?
Теперь взгляд отвел доктор.
– К сожаления… ты его потеряла.
– Но у меня еще будут дети? – Она говорила с трудом, как человек, которому снится страшный сон.
Доктор молчал. У Дани перехватило дыхание. Но она еще не до конца прочувствовала боль удара, скорее, была оглушена.
– Послушай, Дани, – заторопился доктор, видя, как начинают дрожать ее губы. – Я понимаю, что это ужасно, но у тебя ведь есть Жиль, век, который так сильно тебя любит. У вас с ним еще все впереди.
Крепко зажмурившись, Дани пыталась сдержать рыдания.
– У нас впереди нет ничего. У меня, во всяком случае.
– Инес?
– В этом городе все знают все про всех, – горько усмехнулась Дани, смахивая бегущие по щекам слезы.
Доктор мягко погладил ее по руке.
– Кто знает, может быть, это к лучшему. То, что вы расстались, конечно. А тебе надо отдохнуть. Уехать из города, отвлечься от всего. Когда ты в последний раз брала отпуск? Сама не помнишь, наверное.
– Ты прав, – грустно согласилась Даниэль. – Мне надо уехать отсюда. И как можно дальше. Я поговорю в агентстве, может быть, для меня найдется работа в одном из филиалов. Где угодно, только не здесь. Я не могу больше жить в Париже. Да и во Франции тоже. Я хочу уехать отсюда.
Бенджамин Кларк решительно распахнул дверцу своего фиолетового «мустанга» и так же решительно через секунду захлопнул ее за собой, устроившись на удобном сиденье. Лошади подождут. И собаки тоже. К родителям, куда угодно, лишь бы не встречаться с Дани.
Когда же кончится эта бесконечная дорога, постоянные пробки у светофора… Поглощенный своими мыслями, Бен привычно не замечал любопытных, заинтересованных, а иногда и откровенно восхищенных взглядов, которыми провожали его женщины во встречных автомобилях или же те, что были вынуждены ожидать, когда переключится светофор. Он привык к этим взглядам.
А кроме того, его давно уже интересовал взгляд одной-единственной женщины. Давно – это последние два года. Подумать только, вот уже целых два года он ждал. Не переставал надеяться, что когда-нибудь она посмотрит на него как на настоящего мужчину, достойного восхищения и уважения, а не как на легкомысленного дамского угодника, прожигателя жизни, беспечного и ненадежного.
Целых два года он терпел издевательства и шуточки Дани Шануар, которыми она щедро осыпала его каждую субботу во время их традиционных встреч за бильярдом, а также каждое воскресное утро на собачьих бегах или на скачках. Впрочем, от нее Бен был готов терпеть все что угодно. Только не безразличие, не пустой взгляд «сквозь него». Труднее всего становилось именно тогда, когда Дани вдруг переставала замечать его. Не видела в упор. К счастью, такое случалось не часто и длилось не долго. Через пару встреч бессердечная красавица вновь принималась изводить Бена насмешками.
Вот только вчера вечером Дани, кажется, перегнула палку. И сегодня на бегах ей придется оттачивать свой язычок на ком-нибудь другом. А он уберется куда-нибудь подальше от нее. По крайней мере, на некоторое время. А иначе он просто не сдержится – и что тогда будет, одному Богу известно.
Светофор заморгал зеленым глазом, и Бен резко рванул с места фиолетовый «мустанг». Выехав на окраину Лос-Анджелеса, он вздохнул с облегчением. Наконец-то можно будет прибавить скорость. Еще полчаса – и он у родителей.
Интересно, как там Дани? По идее, она уже должна быть на бегах. Сидит, наверное, в баре, у столика, зарезервированного специально для нее, лениво потягивает шампанское. Прекрасная и холодная, как айсберг. Скорее всего, она даже не заметила его отсутствия. А он тут умирает от жары на пыльном шоссе. Мчится к родителям, хотя больше всего на свете ему хочется быть рядом с Дани, смотреть в ее светлые голубые глаза, слушать нежный голос… произносящий всякие гадости.
Кого он наказывает, ее или себя? Может быть, вернуться? Бен крепче сжат руль. Ни за что. Он просто перестанет себя уважать, если бросится к ней с полпути, позабыв обо всем на свете. Тем более что он все равно опоздает. К его приезду бега уже закончатся, и Дани исчезнет до следующих выходных. Бен дорого бы дал за то, чтобы узнать, куда она исчезает и чем занимается всю неделю.
Именно из-за собачьих бегов они с Даниэль и познакомились. Это было два года назад, когда его друзья, Тони и Кумар, решили перекупить Компанию, занимающуюся конскими скачками и собачьими бегами, у одного разорившегося господина. Но вдвоем это дело им было не осилить. Финансов не хватаю. Тогда они решили привлечь Бена.
– Да ты просто обязан стать третьим компаньоном! – уверял его Тони. – При твоей-то любви к животным!
Но Бен сомневался.
– Я их люблю, и лечу, и изучаю их поведение. Но я не имею ни малейшего представления о скачках! О бегах – тем более.
– Тебе это и не нужно, – успокаивающе заметил Тони. – На это у нас есть Кумар. Он с младенчества знает все о лошадях, собаках и даже о соколиной охоте. Правда. Кумар? А от тебя требуется только вложить деньги. Без тебя у нас ничего не получится.
Скрепя сердце, Бен решился. Но его скромный финансовый вклад не сильно улучшил положение. И тогда Тони отыскал где-то эту самую мадам Шануар – француженку, бывшую модель, сумевшую после развода отхватить изрядную часть состояния своего мужа. Большая любительница собак, она неожиданно согласилась стать четвертым членом их Компании.
Бен почему-то представлял себе немолодую яму – стервозного вида: высокую, длинноногую, сухопарую, выкрашенную под блондинку с большим ртом, давно потерявшим форму из-за бесчисленных подтяжек. Дани действительно оказалась длинноногой блондинкой. Только не крашеной и молодой. Глазастой, тоненькой и изящной – как олененок. Из под легкой челки смотрели умные и внимательные глаза, которые, казалось, видели тебя насквозь.
Но, что поразило Бена больше всего, – Дани невзлюбила его с первого взгляда! Это было очень заметно и страшно неприятно. А главное, непривычно. Обычно он безумно нравился женщинам. И, в довершение ко всему, сам-то он сразу же влюбился в нее. Несмотря на то, что был женат. Тогда еще был, хотя уже не питал никаких иллюзий насчет своей прелестной супруги. Если бы только он знал все с самого начата! Но Джесси так ловко обвела его вокруг пальца, что Бен даже опомниться не успел, как уже был женат. Ему-то казалось, что она милая, прелестная, беспомощная, что влюблена в него по уши. И лишь через пару месяцев после свадьбы он вдруг понял, что его жена – ловкая и хитрая хищница, влюбленная исключительно в себя, ну и в деньги, конечно.
Как только Джесси стало ясно, что с Бена она уже получила все, что можно, и как только на горизонте появился новый кандидат побогаче – она упорхнула, сумев при разводе отсудить все самое цепное, что у Бена было, то есть дом. Его собаки ее к счастью, не интересовали.
