— Что, по мне так видно, чем я занимался все это время?
— Если честно…
— Кончено честно!
— Да. Видно ты хорошо провел эти дни, раз у тебя не хватило времени, даже для того, чтобы погладить свою футболку и побриться.
Сначала лицо молодого человека обиженно вытянулось, но затем, не выдержав, он громко рассмеялся.
— А ты всегда говоришь, то, что думаешь?
— Нет. Мой отец с детства учил меня: Наташа, всегда подумай прежде чем сказать, ведь твои слова могут обидеть человека.
Дима отмахнулся.
— Твои слова меня не обидели, я если честно на поезд, прямо с постели. И если ты не возражаешь, я отлучусь ненадолго.
Наташа пожала плечами, давая понять, что не возражает, и молодой человек схватив свою дорожную сумку, вышел.
Странный он, этот москвич. Веселый, общительный, но в то же время, какой–то загадочный, что–то есть в нем, что должно, в любом случае, привлечь внимание девушки. Возможно, уже не одно сердце было разбито его открытой улыбкой.
Он вернулся минут через пятнадцать. Наташа только погрузилась в чтение, когда дверь распахнулась и в проеме появился он. Выбритый, умытый, надушенный. Его парфюм, от которого у девушки по коже забегали мурашки, ворвался в купе раньше своего хозяина.
Дима закрыл дверь и снова растянулся в своей улыбке.
— Так лучше? — подмигивая ошарашенной девушке спросил он.
Конечно лучше. Теперь он отличался от деревенских увальней, к общению с которыми так привыкла Наташа. Теперь он действительно был похож на городского.
— Футболку следовало погладить, — не удержалась от шутки Наташа.
Дима, похлопал себя по груди, и разочарованно ответил:
— Ну вот, сколько не стараюсь, а все в пустую.
Он сел на свое место, и закинув одну ногу на сидение, снова откинулся назад.
— А ты уже решила куда будешь поступать?
— Да.
— Мне каждое слово из тебя придется вытягивать? — пошутил Дима.
Наташа засмеялась, и не заметила, какими глазами в этот момент посмотрел на нее молодой человек. Он словно замер в этом самом мгновении. Он любовался чистотой ее смеха, любовался изгибом ее шеи, и блеском ее глаз.
— Я хочу поступать на исторический, — честно призналась Наташа.
— Ты любишь историю? — искренне удивился Дима.
— Если ты не любишь свою историю, то не сможешь гордиться своей родиной, — серьезно ответила Наташа.
— Интересно. Ответишь не задумываясь на несколько моих вопросов?
Наташа кивнула.
— Брюки или юбка? — начала Дима.
— Мммм… платье!
— Мини или макси?
— Среднее!
— Черный или белый?
— Цветной! — заливаясь смехом ответила Наташа. — Для меня нет категоричных ограничений в жизни, твои вопросы слишком конкретны, а жизнь она свободна и легка. Ты никогда не знаешь, что встретишь за поворотом, никогда не знаешь, что придет с завтрашним днем, поэтому нельзя с твердой уверенностью говорить: Я такая или такая.
Дима слушал ее, молча, любуясь естественной красотой этой девушки. Он так странно смотрел на нее, что Наташа смущенно замолчала, почувствовав неловкость.
Неожиданно он наклонился вперед и серьезно сказал:
— Я так долго искал тебя.
— Меня? — не поняла его слов Наташа.
— Да, именно тебя. Твоя искренность, твоя открытость, словно глоток свежего воздуха. Ты словно не ограненный алмаз, получить который станет самой высокой наградой для любого мужчины.
— Ты говоришь глупости, я обычная, — робко ответила Наташа и отвернулась к окну.
— Скажи, как можно найти тебя, в большом городе, где судьбы людей тонут словно в океане.
— Ты найдешь меня там, где засыпает мое солнце, а тихий шум воды, поет ему колыбельную. — тихим голосом ответила девушка.
— Красиво сказано, — улыбнулся Дима.
За окнами начало темнеть, и они стали готовится ко сну. Наташа приготовила себе постель на верхней полке, и молодой человек удивленно следя за этим процессом, спросил:
— А почему ты не хочешь спать внизу?
— Зачем? — удивленно спросила девушка, — вся прелесть поездов, это — верхние полки. Когда я была ребенком, и мы с родителями ездили в гости к бабушке, я всегда мечтала спать наверху, но папа боялся что я упаду, и не разрешал. А теперь я сама могу принимать решения, и я хочу спать наверху.
Когда она поднялась и легла, Дима решил последовать ее примеру, и тоже забрался на верхнюю полку.
Погас свет, и купе наполнилось полумраком, освещенное лишь одиноким светильником над постелью девушки. Она снова читала.
— Ты не хочешь спать? — спросил Дима.
— Нет, я всегда ложусь поздно, — честно призналась Наташа.
— Я тоже не очень хочу.
— Может тебе свет мешает? — догадалась девушка.
— Свет? Да, только свет не от лампы, а от твоей улыбки, и не мешает, а наоборот вдохновляет.
— Ты заигрываешь со мной? — отложив книгу, серьезно спросила Наташа.
— О боги! Ты поняла это! — театрально закатив глаза воскликнул Дима. — Я думал мои намеки не так туманны, чтобы оставить тебе сомнения.
— Я просто не так часто общаюсь с молодыми людьми, чтобы сразу понять намеки подобного рода. Как девушке, мне льстит твое внимание, но это ни к чему не приведет.
— Почему? — искренне удивился Дима.
— У меня другие планы на жизнь.
— А если я пообещаю не отнимать слишком много твоего времени, ты пообещаешь уделить мне хоть чуточку своего драгоценного времени. И выпить чашечку кофе в Москве?
— Посмотрим, — ответила Наташа.
Еще долго они болтали, пока не пришел сон. Первой уснула Наташа, а молодой человек еще долго смотрел на спящую девушку, понимая, что она особенная, возможно именно для него, возможно именно в этой атмосфере, но она тронула его сердце.
Утром, когда поезд остановился, Дима открыл глаза, чтобы поприветствовать свою прекрасную спутницу. Но в купе кроме него никого не было. Постель, которая скорее всего, еще хранила ее нежный аромат, была аккуратно заправлена, а его вещи, разбросанные перед сном, стопочкой сложены на нижней полке.
Проснувшись, Наташа бросила последний взгляд на своего попутчика. Он спал, раскинув руки и свесив одну ногу. Не имея желания больше участвовать в его играх, девушка тихонько собралась, и уже хотела уйти, когда заметила, что его вещи небрежно разбросаны, а значит снова будут выглядеть на нем неряшливо. Девушка аккуратно сложила их и вышла. До конечной остановки, она просидела на своей сумке в тамбуре, и едва поезд остановился, и проводник открыл дверь, схватила багаж и бросилась бежать.
