нижний ящик и так и не доставала ее.
В тот вечер Генри сказал, что мы останемся друзьями. Он сказал, что у меня много достоинств. Он сказал, что восхищается мною и что однажды я найду своего мужчину и сделаю его счастливым.
Он никогда не высказывал своего недовольства моими прямыми каштановыми волосами, моими очками, моим скромным гардеробом и моим средним ростом. Но так как он заменил меня моей полной противоположностью, я сделала собственные выводы.
Генри сразу заметил меня за столиком. Он улыбнулся и помахал мне с таким видом, будто мы и в самом деле остались друзьями. Хотя с момента разрыва мы с ним не общались.
Я пожалела о том, что сижу здесь в одиночестве.
Я пожалела о том, что нахожусь сейчас не на корте.
Я пожалела о том, что вообще нахожусь здесь…
- Привет, Нат, - прозвучал рядом со мной мужской голос.
Я подняла голову и увидела Джеймса.
«Спасибо тебе, Джеймс», - мысленно поблагодарила я его.
Хорошо бы, подумала я, чтобы он постоял возле меня минуту или две и поболтал бы со мной, тогда я не выглядела бы так жалко на фоне Генри и Кейли, которые присоединились к шумной компании за центральным столом.
- Привет, Джеймс, - сказала я.
- Ждешь кого-то? - спросил он, оглядывая просторный зал.
Я подняла свой телефон.
- Софи только что отменила игру.
- С ней все в порядке?
- У нее все великолепно. Встретила кое-кого. - Кое-кого поинтереснее, чем я.
- Ты не против, если я присяду?
- Да, конечно, садись. - Я жестом указала на одно из кресел у стола. Я была готова буквально расцеловать его.
- Умираю от жажды, - сказал он, подозвал официанта и покосился на мой чайничек. - Хочешь чего-нибудь?
Официант терпеливо ждал.
- Пива, - сказал ему Джеймс. - Разливное, местное. - Потом он посмотрел на меня, вопросительно изогнув брови.
- Звучит заманчиво. - Еще не было четырех, но в такой день, как этот, я имела полное право выпить.
Наконец Джеймс устроился в кресле.
- Хорошая была игра? - спросила я.
- Калеб сильный игрок. Мне пришлось потрудиться.
Джеймс уже успел принять душ, и сейчас его волосы были влажными. На нем были угольно-черные слаксы и белая рубашка с закатанными рукавами. Высокий и стройный, он имел все основания считаться привлекательным. Да, он не обладал напористостью Генри и его умением вести за собой людей, не принадлежал к аристократии этого теннисного клуба, однако его всегда уважали за высокий класс игры.
А сейчас… сейчас ему приходилось мириться с бестактными слухами по поводу Бруклин, сбежавшей от него прямо в подвенечном платье. Все придерживались единодушного мнения, что Джеймс хотел жениться по расчету, и для многих не стало сюрпризом то, что Бруклин отшила его ради более выгодной партии.
Я догадывалась, что то же самое говорят обо мне. Наши отношения с Генри длились несколько месяцев, однако люди, вероятно, считали, что для него я стала лишь увлечением, скоротечным походом в страну низкорослых и невзрачных.
Интересно, что я не раз задавалась вопросом, когда я перестану чувствовать себя такой униженной?
- Наверное, чтобы компенсировать пропущенную игру, я сегодня вечерком покатаюсь на велосипеде, - сказала я, мысленно переключаясь на более продуктивные аспекты.
Я не была сдвинута на фитнесе, но субботнюю игру всегда считала хорошей тренировкой.
- А где ты катаешься? - поинтересовался Джеймс.
- Обычно вдоль озера Кэдмен. Я живу в нескольких кварталах от Грин-гарденз.
- Я катался там. Осенью там очень красиво.
Пришел официант с двумя запотевшими кружками пива.
- Вы могли бы отменить резерв времени мисс Ремингтон? - спросил Джеймс у официанта.
- Конечно, сэр.
Я улыбкой поблагодарила обоих, затем обхватила пальцами ручку кружки.
- Едва ли мой велозаезд будет долгим после того, как я прикончу это пиво.
Джеймс улыбнулся моей шутке и чокнулся со мной.
Краем глаза я заметила, как Генри, обняв за плечи свою подружку, рассказывает за столом какую-то историю.
- Что-то не так? - озаботился Джеймс.
Я поняла, что хмурюсь.
- Нет. Ничего.
Он оглянулся и увидел Генри.
- А-а-а, Полсон. Здорово, наверное, раздражает.
Я бы выразила свое отношение совсем другим словом.
- Это точно, - кивнула я.
В темных глазах Джеймса отразилось сочувствие. Но я не нуждалась в жалости. Я не хотела, чтобы он думал, будто я погрязла в своих страданиях. Хотя на самом деле я действительно погрязла. Причем страдала я не только из-за разрыва с Генри. Мне было бы приятно считать, что после нашего расставания я добилась пусть и крохотного, но успеха, но получалось, что никакого успеха нет, что я никуда не продвинулась и осталась барахтаться в своих страданиях.
Я попыталась отмахнуться от этих мыслей.
- Мои переживания ничто по сравнению с твоими, - ляпнула я, не подумав, и только потом сообразила, как это могло прозвучать. - Я в том смысле… я не… прости.
- Я рад, что ты сказала об этом вслух. Это лучше, чем молчать и думать об этом или даже перешептываться по углам, как это делают все остальные. - Он оглядел зал. - И твои переживания действительно ничто по сравнению с моими. Меня бортанули по-крупному, эпически.
У меня появилось желание возразить. Мне показалось, что возразить надо. Но он был прав, и, что бы я ни сказала, это было бы ложью.
- Как ты с этим справляешься? - тихо спросила я.
- Непросто, - ответил он и отпил пива. - То и дело нахожу ее вещи в своей квартире. Даже не знаю, что с ними делать. Отправить ей? Или хранить? Или сжечь?
- Сжечь, - опять выпалила я. - Ой, зря я так сказала.
Джеймс хмыкнул:
- Мне нравится твоя прямолинейная манера.
Бруклин - моя близкая подруга. Но даже близкие подруги совершают гадости. И Джеймс имел полное право сердиться на Бруклин. И сжечь ее вещи в ярком огне.
- Тогда можешь объяснить, чем вы, мужчины, руководствуетесь? - спросила я у него.
Одна кружка пива каким-то образом превратилась в две.
- Едва ли, - ответил он.
- Мужчины действительно такие поверхностные?
- В большинстве своем.
- Я в том смысле, что взгляни на Кэнди.
- Кажется, ее зовут Кэлли.
- Не Кайли?
- Спросить?
- Нет!
Джеймс рассмеялся на мое паническое «нет», хотя на самом деле я не запаниковала. Я просто… не хотела показывать, что
