мне тяжело, но это был не мой выбор, а его. А я только следовала за ним. Быть рядом, недалеко, в поле его видимости.
Надеваю на себя простое белое платье и поверх кожаную курку. Хотя на дворе начало мая и еще только весна, в моей душе давно зима. И я не чувствую холода. Я уже привыкла к нему. Он давно проник ко мне под кожу и заморозил сердце.
Беру чёрный шоппер и спускаюсь по лестнице вниз. Во главе стола уже сидит Олег, а возле плиты крутится Елена.
— Доброе утро! Ты немного опоздала, — говорит он, отрываясь от планшета, где читает очередную статью на бизнес-форуме.
— Доброе, поздно легла спать, — отвечаю я, садясь за стол справа от него.
— Нужно ложиться раньше, ведь это очень важно для твоих тренировок и успехов. Мы с мамой хотим видеть тебя в числе лучших.
Я не хочу спорить, эта реплика каждый раз слетает с его уст, напоминая мне о том, что я должна быть лучшей. Всегда и везде.
— Хорошо, лягу в следующий раз пораньше.
Елена поворачивается к нам. У нее в руках две тарелки. В одной лежит творог с ягодами, во второй — яичница с беконом. Конечно, последнее не мне. Я уже и забыла, какие они на вкус. А бекон я вообще ела один раз в жизни. Чисто случайно осталось дома одна, и мне захотелось что-нибудь поесть. Среди зелени, которая не давала мне никакого насыщения и ничуть не притупляла голод, я увидела бекон. Он лежал на тарелке, нарезанный тонкими ломтиками. Я посмотрела по сторонам и, как преступник, взяла один из кусочков. Как только он попал мне в рот, мне показалось, что я не ела ничего вкуснее этого. Мои вкусовые рецепторы как будто оживились. Тогда я съела еще три ломтика. Но Елена узнала об этом, и мне сильно досталось. Мне пришлось бегать три круга вокруг поселка, в лютый холод, но вкус бекона так и остался. И я не сожалела о содеянном. Только с завистью смотрела на то, как его уплетает Олег. А потом взяла вилку и начала есть сухой творог, с кислыми ягодами.
— Я слышал, у вас начались отборочные? — спросил Олег, смотря на меня.
— Да, уже начались. Прохожу, — пожала я плечами, стараясь не смотреть на него.
Я уже не обращаю внимания на соревнования. В своих программах я просто исполняю все поставленные движения. Механически. Без души. Хотя откуда ей взяться?
— Вчера звонила Оксана Николаевна и сообщила, что наша дочь отстает от других. Не последнее место, но… — сказала Елена.
Я знаю, что она разговаривает с моим тренером. Давая ей «ценные» советы, как вырастить чемпиона.
— Ангелина, почему так плохо? Ты должна быть лучше всех! — хмурится Олег, немного повышая голос.
— Программа очень сложная. Я не до конца отточила ее, — оправдываюсь я.
— Как это сложная? Для тебя не должно быть сложно! Оксана Николаевна ставит тебе программу по твоему уровню. И ты должна выполнять ее блестяще! — он повышает голос еще больше.
А мне хочется крикнуть, что разве это не они попросили моего тренера дать мне программу посложнее. Чтобы в очередной раз похвастаться мной, что я так блестяще выполняю такую сложную программу.
— Смотри на меня, когда с тобой разговаривает отец! — Олег стучит кулаком по столу. А я вздрагиваю.
Раньше я думала, что во мне нет эмоций и души. А сейчас понимаю, что есть. Мне хочется разрыдаться. Но не при них. Убежать. Чтобы нигде меня не нашли. И просто выплакать все, что творится в душе. Что режет мое сердце, оставляя глубокие раны, не затягивающиеся уже очень давно, а кровоточащие вновь и вновь.
Я с ненавистью смотрю в его глаза и молчу. Мне нечего сказать. Что он хочет услышать от меня? Он и сам понимает, что оправдываться я не буду, поэтому замолкает и опять берет вилку, продолжая есть бекон. А я, наоборот, отодвигаю свою тарелку и беру чашку с чаем, обхватывая ее ладонями, чтобы хоть немного согреться.
— Завтра к нашим друзьям-соседям приезжают дети из-за границы, — начинает Елена как ни в чем не бывало. — Они просятся к нам в гости. Нужно встретить их как подобает.
— Хорошо, — поддерживает жену муж. — А напомни мне, кто у них?
— Дочь Марго и сын Филипп.
— Да-да, что-то слышал. Филипп, по-моему, старше? — хмурит брови Олег, вспоминая.
— Да.
— Это тот молодой человек, который вроде бы на стажировке у акулы юриспруденции — самого Тома Хела?
— Так и есть, — подтверждает Елена.
Она уже все узнала, ведь ей не подобает ужинать с теми, кто не добился больших высот. Ведь они ей не нужны, они все лишь пешки. Можно пожертвовать одной-двумя, чтобы все равно проиграть. Расходный материал, не более. Ей нужны сильные фигуры, чтобы поставить шах и мат королю.
— И, как я слышала, его очень хвалят. Перспективный молодой человек, которому, возможно, доверят дела компании его отца. А ты же знаешь, сколько это холдингов!
— Да-да… Нужно обязательно хорошо их встретить и познакомиться.
— Уже пригласила их в эту субботу, — улыбнулась мужу Елена, ожидая его похвалы, за то, что она такая умная и сообразительная.
И он, конечно же, делает это:
— Дорогая, я всегда удивляюсь, как быстро ты все делаешь. Нужно все хорошо подготовить, позвать лучших поваров или заказать еду… — начинает строить планы Олег.
А я понимаю, что в эту субботу мне нужно будет хорошо подготовиться, чтобы сыграть роль. Роль хорошей дочери, которая обожает своих родителей.
— Ангелина, — обращается ко мне Елена, — ты тоже должна хорошо выглядеть. Я сегодня посмотрю твой гардероб. Если там нет достойного платья, то нам нужно будет съездить в магазин. И улыбайся, пожалуйста. На твою кислую мину никто не должен смотреть. Ты должна понравиться им, особенно сыну.
Вот теперь мне объяснили сценарий и дали роль в этом спектакле. Я, как всегда, должна всех очаровывать и восхищать. Но большую часть своего внимания и улыбок я должна буду адресовать сыну гостей. Чтобы понравиться ему. Я догадываюсь, какой у них зреет план насчёт
