я, пытаясь хоть как то утрамбовать грудь, но она вся вываливается в декольте. — Всегда хотела от нее избавиться.
— Так все, быстро на выход! — хлопает в ладони и громогласно кричит блондинка. — Быстрее-быстрее, там сейчас закончится приветствие, надо выносить алкоголь.
Гомон стихает, девочки замолкают и змейкой выстраиваются у выхода.
— А как же обувь? — удивляюсь я, и мой голос в образовавшейся тишине звучит как сирена.
— Вот, — шикает на меня Марина, — Простите, Ольга Борисовна, — извиняется подруга перед блондинкой, и все про меня забывают, — у нас же одинаковый размер, я взяла для тебя обувь, — Марина достает из сумки черные туфли на огромной шпильке, и в этот момент я понимаю, что убью подругу.
Как только мы выйдем за порог этого дома, я ее убью. Я никогда в жизни не согласилась бы обуть на себя эти пыточные приспособления, даже за тридцать тысяч.
— Ты издеваешься? — практически рычу я на нее. — Я в них и два шага не пройду, а тут целый вечер ходить туда-сюда. Ты не могла взять, что поудобнее?
— Каблуки обязательное условие.
— Для официантов? Ты уверена, что мы здесь как официантки?
* * *
— Для официантов? Ты уверена, что мы здесь как официантки?
— Конечно!
— А зачем тогда чулки и каблуки! — могла бы завизжать, завизжала бы, но я все же обуваюсь и направляюсь в ручеек девушек, занимать свою очередь.
— Ну хочется мужчинам, чтобы их обслуживали красивые девушки. Что в этом такого, Тась? Ты как из каменного века. Если у них есть деньги на такие прихоти, то почему бы им не порадовать свой взор.
Мне достается поднос с бокалами наполненными янтарной жидкостью, и менее чем через минуту я попадаю в банкетный зал со сценой. На сцене танцуют полуголые девушки, а зал полон мужчин. Их не так уж и много, человек тридцать. Кто-то стоит, кто-то лениво развалился на диванчиках.
Да, в зале всего один стол — фуршетный. Стульев и кресел нет вообще, только диванчики, у которых стоят кальяны. И теперь начинают останавливаться девочки-официантки. Замерев каждая у диванчика, они больше никуда не идут.
Марина, стоя рядом со мной, прищуривается, а затем кому-то призывно улыбнувшись, двигается в его направлении. Я же продолжаю топтаться на месте, пока моей ноги не касается рука и буквально не тянет меня к диванчику.
От неожиданности я немного пошатываюсь, и все свое внимание направляю на то, чтобы удержать поднос, вместо того, чтобы заехать этим самым подносом по морде тому, кто взял меня за ляжку.
— Мне тоже подай бокал, — чуть поодаль раздается тихий, но очень твердый голос, и я понимаю, что на диванчике, у которого оказалась я, находится аж два мужчины.
И второй на вид кажется мне более устрашающим. Он определенно восточных кровей, о чем свидетельствуют черные волосы, густые темные брови и глаза. А еще взгляд, которым он меня оценивающе окидывает. Раньше я всегда избегала таких мужчин, но сейчас приходится подойти к нему. Чего не сделаешь, лишь бы с моей ноги пропала чужая рука. Безобидного на первый взгляд, улыбчивого голубоглазого блондина с ямочками.
Подав брюнету виски, я останавливаюсь рядом с ним и проклинаю всеми проклятиями, которые только могу придумать Марину. Это точно корпоратив? Ни одной женщины я здесь не вижу, одни мужчины, причем большинство такой наружности, что кровь стынет в жилах. Куда же мы приехали?
И что дальше?
Я стою, подобно другим девочкам, возле дивана истуканом.
Мужчины смотрят представление. На сцене танцуют полуголые девицы. Это еще не стриптиз, но уже и не просто танец. Что-то на грани. Порочное и одновременно сексуальное. Я бы никогда в жизни на подобное не решилась, но представляю, сколько им за это заплатили, если нам предложили тридцатку.
Вижу, что девочки уходят и следую их примеру.
Вообще, я все это себе представляла не так. Те подработки, где я участвовала раньше, были не такими… странными. Там мы, во-первых, ходили не на шпильках, а в кроссовках. Это было единственным условием, потому что в работе официантки важна скорость и маневренность, а на каблуках я могу маневренно сидеть, но никак не двигаться.
Вот и приходится поплатиться, когда прохожу мимо того самого милого блондина. Он не упускает возможности меня потрогать и на этот раз уже не за ногу, а за задницу. Шлепает меня так, что я мигом учусь переставлять ноги быстрее и до кухни, где нам раздавали напитки, добираюсь даже не последней.
— Что это такое? — шикаю на Марину так, чтобы не услышала белобрысая начальница.
— Что?
— Это ведь не корпоратив?
— Тась…
— Активнее, девочки, что вы такие унылые! — прерывает ее объяснения блондинка. — Вас там ждет три десятка мужчин. На сцене выступают девочки и примерно через десять-двадцать минут все эти мужчины будут возбуждены. Ваша задача — удовлетворить их.
Пока я пытаюсь осознать, что происходит, все двигаются к выходу с новой порцией напитков. Интересно, есть эти три десятка мужчин что-нибудь будут? И почему нельзя было просто поставить на стол по несколько бутылок с виски? Им что, не жаль денег на то, чтобы девочки вышагивали на шпильках и просто разносили алкоголь?
По крайней мере, под словами “удовлетворить их” я поняла именно это. Приносить с улыбкой напитки и молча ждать. А еще сносить шлепки по заднице. Уверена, что если пожалуюсь блондинке, она и бровью не поведет.
Я снова возвращаюсь в зал. Пройти мимо блондина никак нельзя, потому что я ответственна за доставку бокала ему, но на этот раз я вполне готова к тому, что не пройду просто мимо, так что почти не возмущаюсь, когда он ведет ладонью по ноге. И лишь отшагиваю, когда он лезет выше. Туда, где его рукам точно не место.
* * *
Я осматриваюсь.
Замечаю Марину рядом с соседним диваном. Она стоит и мило болтает с одним из мужчин, сидящим на нем. Подруга улыбается вполне искренне, несмотря на то, что мужчина откровенно лапает ее за задницу.
Отвернувшись, иду к тому, кто слава богу не проявляет никакого ко мне интереса. Не пытается поговорить или потрогать. Не считая того первого взгляда, он вообще никак на меня не реагирует. Даже не смотрит. Берет с подноса стакан, не отрывая взгляд от сцены. Наверное, ему нравится.
— Ты сделала неверный выбор, — неожиданно говорит он.
— Простите?
— Не стой здесь. Тебе здесь ничего не светит.
Дезориентированная, абсолютно не понимаю, о чем он говорит. Не светит что? Деньги? Но я ведь подписала контракт, который
