обязывает их заплатить, но тогда о чем он?
Решив не уточнять, продолжаю стоять рядом.
— Ты глухая?
Мужчина, наконец, переводит взгляд на меня. Хмыкает, наталкиваясь на мой вопросительный взгляд.
— Я не нуждаюсь в услугах шлюхи.
Я крепче сжимаю в руках поднос. Это он обо мне сейчас? Вот же… подлец! Да как он вообще может?
— То, что я разношу напитки и стою в костюме, который мне выдали, еще не значит, что я продаюсь за деньги, — выпаливаю, понятия не имея, можно ли так разговаривать с присутствующими.
Уверена, что нет и меня выгонят, но мужчина не начинает бить тревогу, не зовет к себе Анну. Он лишь смеется. Низко, хрипло, до мурашек.
— Да ну? — приподнимает одну бровь, явно мне не веря. — И что тогда ты здесь делаешь?
— Я тут…
Договорить у меня не выходит, потому что в мою спину упирается твердая, явно мужская грудь. Отойти в сторону я не успеваю. Наглые руки обнимают меня за талию и больно сжимают грудь.
— Что вы делаете!?
Я еще не кричу, но внутренне уже нахожусь на грани истерики.
— Отпустите, немедленно отпустите меня!
Настойчиво, с нажимом. По крайней мере, надеюсь, что так.
— Ну же, цыпа… что ты такая холодная. Дамир тобой не интересуется, а я вот очень. Ты такая сладкая…
Это тот самый блондин.
Не спрашивая моего разрешения, он разворачивает меня к сцене и больнее сжимает мою грудь, а я… Я смотрю на других девочек-официанток. Кое-кто сидит у мужчин на коленях, другие сидят рядом и позволяют делать с ними то, что со мной делает блондин. А кто-то… господи, кажется, я вижу чью-то макушку между ног мужчины.
— Послушайте, нет… Нет, я не… я пришла сюда не за этим. Слышите? Я просто официантка, я только разношу напитки. Господи, отпустите меня, пожалуйста, я не стану, не могу, не буду.
Во мне поселяется паника, потому что мужчина никак не реагирует. Вместо ответа, тянет меня к своему диванчику, и я подчиняюсь, вдруг осознав, что мы тут никакие не официантки. Тридцать тысяч. Тридцать… Глупо было думать, что мы за них не расплатимся по полной программе.
— Олег, — слышу басистый голос за спиной. — Оставь девочку в покое.
Мне кажется, я от счастья сейчас упаду в обморок. Но радуюсь я ровно до того момента, пока не слышу:
— Она моя на эту ночь.
— Но ты же никогда не участвуешь в подобном, Дамир… — усмехается блондин, не убирая рук с моей груди.
Я не дышу. Не двигаюсь и не дышу. Оборачиваться в сторону, судя по всему, Дамира. Он страшит меня не меньше, хоть и не позволил себя ко мне даже прикоснуться.
— Не думаю, что я должен отчитываться перед тобой, Олежка, — жестко отвечает брюнет, а затем на мою талию опускаются мужские ладони. И это явно не руки Олега.
Я ощущаю, как меня словно тряпичную куклу протаскивают по диванчику, пока моя задница не упирается в твердое мужское бедро. Руки с моей талии пропадают, и тогда я, набравшись смелости, оборачиваюсь. И сразу встречаюсь с темным взглядом. Мужчина неотрывно наблюдает за мной. Кажется, что на дне его взгляда даже проскальзывает интерес, но там нет ни желания ни похоти. А еще если мужчина и пьян, то по взгляду этого совсем незаметно, и это дает мне надежду.
— Пожалуйста, — произношу я одними губами. Хотела просто тихо сказать, но понимаю, что в моей просьбе нет голоса, только движение губ, но брюнет замечает его. Его взгляд опускается на мои губы и на долю секунды так и остается прикованным к ним. Я сдерживаю порыв облизать губы и повторяю попытку заговорить, — пожалуйста.
На этот раз мой голос хоть и звучит тихо, но он хотя бы меня не подводит.
— Что пожалуйста? — Дамир медленно направляет взгляд от моих губ к моим глазам.
Казалось бы чего там… действие на доли секунд. Но мне эти секунды кажутся бесконечными, создается впечатление, что Дамир внимательно осматривает каждый сантиметр моего лица, и как только наши взгляды встречаются, я понимаю, что меня начинает трясти. Потому что теперь в мужском взгляде отчетливо виднеется желание.
— Отпустите меня, — практически блею я.
Ругаю себя за это, но ничего не могу с собой поделать. Я никогда не была мямлей, и за словом в карман ни к кому не лезла, но сейчас мне страшно. Мне дико страшно, возможно так, как никогда в жизни.
— Ты так быстро передумала и все же решила обслужить Олега? — правая бровь Дамира взлетает вверх, а губы растягиваются в ироничной улыбке. Похоть из его взгляда пропадает, теперь там снова равнодушие, граничащее с пренебрежением.
Неужели не отпустит?
* * *
— Нет, — запальчиво произношу, понимая, что паника начинает отходить на второй план. Сейчас, когда во взгляде брюнета больше нет желания, а только холод, у меня появляется надежда. Надежда на спасение. На то, что я смогу выбраться из этого дома целой и невредимой. — Домой. Пожалуйста, отпустите меня домой. Я… я правда не шлюха и я… не знала, что здесь будет такое, — к глазам начинают подступать слезы, и я инстинктивно обнимаю себя за плечи.
Тут же об этом жалею, потому что взгляд брюнета следует за моими руками и, слава богу, без особого интереса бегло скользит по моему декольте. Ухмылка на его лице становится еще более неприятной. Теперь он точно решит, что я обычная шлюха — с сиськами-то на выкат.
— Я думала это обычный корпоратив. Я просто официантка.
— Корпоратив, — говорит с усмешкой. — В загородном доме с оплатой… дай угадаю, вам же много заплатили? Уверен, Давид не поскупился.
Я сглатываю, не зная, что ответить. Что в самом деле дура? Он это и так понял по моим объяснениям. Да и я это поняла! Поняла, как только меня схватили и я все увидела воочию. И ведь говорила мне мама, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Чем это не мышеловка? Нас сюда заманили. Меня… меня сюда заманили, потому что я больше не вижу, чтобы кто-то еще возмущался.
— Что молчишь? Взяла кучу денег за обслуживание?
Я читаю между строк самые нелестные эпитеты в мою сторону и сжимаюсь в комок и вообще едва не плачу. Он, видимо, замечает мое состояние. Хмурится. А я вдруг про себя отмечаю его густые темные брови и пушистые аспидно-черные ресницы. Очень красивые.
— Иди.
Я настолько засматриваюсь на его ресницы, что вздрагиваю, услышав его голос. Сглатываю и хочу встать и побежать, но
