— Можешь назвать это неутолимым желанием сесть за руль… Но хватит об этом. Что на тебе надето?
Бедра Элиз сжались, она замерла, наслаждаясь низким грубоватым голосом Ливая.
— Зачем тебе это знать?
— Через пять минут я буду у тебя. И тогда все объясню в подробностях.
Элиз закрыла глаза и улыбнулась:
— В таком случае на мне вообще ничего нет.
Пару часов спустя Ливай проснулся один в кровати Элиз. Он услышал ее приглушенный голос, доносившийся из прихожей, и пошел туда.
Элиз стояла с телефоном в руке спиной к нему. Ливай мгновенно ощутил, насколько она напряжена.
— Давно? — Выслушав ответ, Элиз добавила: — Нет, я не одета, дай мне десять минут… Я перезвоню.
— Все в порядке? — спросил он, когда Элиз отключила телефон и начала натягивать джинсы прямо на голое тело.
Ливай инстинктивно чувствовал, что что-то не так. Мужчины не игнорируют подобные вещи.
Элиз даже не взглянула на него, только коротко кивнула:
— Это была Элли. Произошла… в общем, неприятность. Мне надо спешить. Извини, я думаю, тебе лучше поехать к себе. Я позвоню завтра.
— Неприятность… В четыре часа утра… Ты действительно должна сейчас ехать? — Ливай подошел к ней, взял за подбородок и заставил посмотреть на него. Он увидел тени в глазах женщины. Ливай замечал это выражение только в самые тяжелые моменты жизни Элиз.
— Я не уйду, пока не узнаю, что происходит, — заявил он.
Даже если бы она сказала, что позвонил муж, который подъезжает к дому, он все равно не оставил бы ее.
Элиз упрямо опустила подбородок. Ливай не удивился, если бы она накричала на него, оскорбила — лишь бы он убрался. Но мужчина отчетливо видел, что она дрожит, хотя тщательно пытается замаскировать это.
Ливай притянул Элиз к себе и провел по локонам, которые обрамляли ее лицо, как нимб. Ему показалось, что сейчас Элиз вырвется и оттолкнет его, но вместо этого она обняла Ливая и прижалась лбом к его груди.
Что бы ни случилось, это было очень плохо. Он не знал, в чем дело, однако чувствовал, что в этот момент она нуждается в нем.
Судорожно дыша, Элиз сделала шаг назад, безуспешно стараясь придать лицу спокойное выражение. Но на нем отчетливо читались страх и горе.
— Мой папа… он пропал.
Сердце Ливая замерло. Пропал…
Он попытался вспомнить, что ему известно об отце Элиз. Ливай нахмурился, осознав, что не знает о нем абсолютно ничего. Они часами говорили о ее мечтах, о будущей студии, о книгах, кино, политике, поп-культуре, о семье ее сестры…
Элиз рассказывала обо всем, кроме родителей.
Родители, семья и семейная жизнь были темами, которых Ливай старательно избегал. До сегодняшнего дня он не замечал, как легко Элиз это воспринимала. Все потому, что она тоже не хотела говорить об этом.
У нее был талант скрывать свою жизнь. Такая способность вырабатывается со временем.
Казалось, земля уходит у него из-под ног.
Что Элиз пыталась от него скрыть?
Когда Ливай посмотрел в несчастные глаза женщины, за которую он переживал, самые страшные мысли начали лезть в его голову.
— Ради бога, Элиз, объясни, что происходит.
Она сглотнула, нервно взглянув на телефон, который еще сжимала в ладони:
— Шесть лет назад папе поставили диагноз: болезнь Альцгеймера. Он не работает, и мама заботится о нем. — Вздохнув, Элиз повернулась к нему, ее глаза были полны слез. — Сегодня ночью мама проснулась и обнаружила, что папа исчез. Ключи от машины на месте и его обувь тоже. Мама боится выйти из дома, надеясь, что он вернется. Она единственная, кто может его успокоить. В полицию уже позвонили, а Дэвид прочесывает на машине ближайшие улицы. Но Элли осталась одна с Декстером, и ей нужна поддержка.
Ливай кивнул. От облегчения у него подкосились ноги. Болезнь Альцгеймера, конечно, настоящее несчастье. И очень жалко, что семье Элиз пришлось с ней столкнуться. Но то, что он начал подозревать, было намного хуже. У Элиз не было никаких грязных секретов. У нее не было темного прошлого. Не было ничего такого, в чем он не смог бы помочь.
Но исчезновение отца — дело серьезное. Ливай это очень хорошо понимал.
— Ладно, дорогая. Перезвони Элли. А потом вот что мы сделаем.
Уже через час они кружили по кварталам, ближайшим к дому, в котором жили родители Элиз. Ливай вел машину, а она всматривалась в переулки, тротуары и зазоры между припаркованными машинами. Элли также прочесывала улицы вместе с мужем. С Декстером возился менеджер из клуба Ливая; у него было семь младших братьев и сестер.
Элиз вглядывалась в темноту:
— Я не хотела лгать тебе. — Ливай вопросительно взглянул на нее. — Ну, лгать, что у меня прекрасная семья. Ты решил, что она идеальна, а я промолчала. Просто она была такой… раньше. Иногда я делаю вид, что моя семья такая же, как прежде.
Ливай задумался над ее признанием. У него появилась возможность очистить совесть Элиз. Ей станет легче, если он расскажет о своем прошлом.
Вместо этого он произнес:
— Не надо передо мной извиняться. Ты не должна рассказывать о том, чем тебе неприятно делиться. Но если ты хочешь поговорить, я тебя выслушаю.
Она поджала губы и быстро закивала, по ее щекам катились слезы.
— Мне сложно об этом рассказывать. Сложно с этим справиться. Это всегда со мной, но если я хочу притвориться, что все в порядке, у меня получается. Если бы ты случайно не услышал, как позвонила Элли, тебя вряд ли заинтересовало бы, что произошло с моим папой, каковы последние результаты обследования, становится ли ему хуже.
Она на секунду закрыла глаза и сглотнула, затем открыла их и снова начала смотреть на улицу.
Ливай сбросил скорость, давая Элиз возможность успокоиться. Она продолжила:
— Иногда мне хочется все забыть и хоть немного пожить без проблем.
«Без проблем…»
Ливай прекрасно понимал ее желание отдохнуть. Но он понимал и кое-что еще.
— Вот почему ты не можешь поехать со мной. Ты не можешь покинуть город даже на пару месяцев.
— И поэтому студия очень важна. Она нужна не только мне.
Элиз замолчала.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— О том, что моя мама просидела шесть лет дома, заботясь об отце. Она даже слышать не хочет о том, чтобы поместить его в специальную лечебницу. Мама не желает рисковать, боится, что болезнь начнет прогрессировать из-за смены места жительства и из-за незнакомых людей. Она продолжает твердить, что справится с этим сама. Она не признает, что папе будет лучше в больнице, где он получит квалифицированную помощь. Но после этого случая придется что-то менять. Маме необходимо вернуться к жизни, большую часть которой она проводит возле человека, который не помнит, кто она такая.
