Трэвис шагнул ей навстречу, и она отступила в глубь зала.
— Я не издеваюсь, Лили, — сказал он тихим напряженным голосом.
Она взяла себя в руки, чтобы не сразу сдаться на милость такого обаятельного победителя, и выпалила:
— Ты не только издеваешься, ты все время хочешь выставить меня на посмешище. Еще с тех пор, как мы были детьми! Я сыта этим по горло!
Она шагнула ему навстречу, выставив вперед указательный палец и решив, что один раз она может себе позволить эту битву умов.
— Или ты уважаешь меня как профессионального партнера, или я разворачиваюсь и ухожу.
Лили показалось, что в его взгляде мелькнуло уважение. «Все, что мне надо было сделать, — это показать свой нрав», — подумала она. Лили не могла поверить в то, что такой простой метод так замечательно работает.
Когда Трэвис потянул ее на себя, она поняла, что все будет далеко не так просто.
— Никто никуда не уйдет. Я отправляюсь с тобой в Италию по делам.
Он говорил уверенно, но в его взгляде не было прежней твердости.
— О, вот как, — только и выдавила из себя Лили.
Она растворялась во взгляде Трэвиса, представляя, как его губы щекочут ей шею. Она снова попала под его чары, но тут в ее голове зазвучал грозный голос Люка: «Женщины для Трэвиса — это дичь, которая сама падает к его ногам. Он их легко бросает. Лили, тебе надо заставить его побегать за тобой. И главное — реши, чего ты хочешь для себя».
Трэвис притянул ее к себе, так что она могла ощутить, какая у него сильная эрекция. Она доказала себе, что может легко вызвать его возбуждение. Но что дальше? Она не знала, как сделать жизнь Трэвиса по-настоящему сложной.
Но вдруг на нее снизошло озарение. Она все же должна поставить его на место, хотя это и будет ей стоить собственного сексуального удовлетворения.
Лили решила пойти ва-банк и прижалась к Трэвису всем телом. Она улыбнулась, когда ощутила, как он затаил дыхание, и постаралась не обращать внимания на то, как настойчиво заговорил в ней зов плоти. Она шепнула ему в ухо:
— Если задуматься, Трэвис, то поездка кажется мне очень хорошей идеей.
Как только прозвучало слово «хорошей», она ощутила, как напряглась его спина. Она подавила желание рассмеяться. Неужели все мужчины так легко теряют почву под ногами?
— Но у меня будет одно условие.
Трэвис тем временем ласкал ее бедро.
— Что угодно, — получила она ответ и ясно осознала, что он не знает, какой удар она ему приготовила.
Отстранившись и вглядываясь в немыслимую зелень его глаз, она спокойно произнесла:
— Я хочу, чтобы наши отношения носили исключительно…
Она выдержала паузу, а потом облизнула губы. Трэвис наклонился к ней, чтобы поцеловать.
— … деловой характер.
Он отпрыгнул так, как будто в помещении начался пожар.
— Еще раз.
— Если нас будут отвлекать нескромные желания, то лучше нам отказаться от этой поездки, — выпалила она.
Трэвис посмотрел на нее, как на безумную.
— Мне это подходит, — сказал он, явно обескураженный тем, как обернулись события. — Если ты настаиваешь, я с удовольствием выполню твою просьбу. Машина заедет за тобой в два часа пополудни и отвезет тебя в аэропорт. Не опаздывай.
Он швырнул ей телефон, и она с трудом поймала его. Трэвис молча вышел из зала. Она понимала, что ей придется дорого заплатить за свои слова. Однако вступить в схватку с таким противником оказалось более чем возбуждающим занятием, и Лили это с радостью признала.
Италия. С Трэвисом. Невероятно, но все ее мечты сбывались.
Трэвис ехал к своему дому в состоянии полной растерянности. Только когда он был ребенком, его посещали подобные эмоции. И они ему были не по душе. Нет, не по душе.
Он вошел в полупустую квартиру и направился в кухню, где налил себе выпить. Ему это было просто необходимо. Однако по какой-то причине его потянуло к фотографиям, которые стояли на пианино. Он взял свое любимое фото, заметив, что оно все покрылось пылью, так как домработница не обращала на него внимания во время своих еженедельных визитов.
На фотографии они с братом стояли в тени большого дуба. Их мама присела на корточки, чтобы обнять их обоих. Они были в спортивной форме, испачканные после игры. На маме было свободное платье, и она выглядела, как и положено маме, полненькой и внушающей спокойствие. Он все еще помнил разговор, который состоялся между ними в тот день.
— Мам, ты видела, как я бежал?
— О, дорогой мой, — она потерла ему спину, — ты был самым великолепным игроком.
Люк тут же вступил в разговор:
— А я, мама?
— И ты тоже. Я гордилась вами, сидя на трибунах, потому что больше ни у кого нет таких сыновей.
Трэвис потер глаза и поставил фото на место. Наверное, папа успел сделать снимок перед тем, как они сорвались с места и отправились праздновать победу вместе с другими детьми. Тогда они не знали, что рак уже съедает ее изнутри. Трэвис в который раз пожалел, что не поговорил с ней дольше, не ценил того времени. Он бы хотел лишний раз ощутить ее тепло, а не проводить время за играми с другими ребятами.
Ее не было с ним уже двадцать лет, и он не понимал, что заставило его сейчас пуститься в воспоминания.
«Ей бы понравилась Лили», — вдруг подумал он.
Он очень удивился тому, какой оборот приняли его мысли. Какая разница, что подумала бы мама о повзрослевшей Лили? Ему надо думать только о себе. А Лили была не в его вкусе.
Ему было даже комфортно, что она определила рамки их отношений. Он будет безумцем, если снова позволит себе коснуться ее. И вот он поддался своему неразумному порыву и теперь проведет пять дней в ее обществе в Италии. Он успокаивал себя тем, что забудет о ее существовании совсем скоро. В Италии будет миллион женщин, желающих разделить с ним постель.
Раздался стук в дверь.
— Открыто, — закричал Трэвис.
Люк показался на пороге с большой упаковкой пива.
— Что ты здесь делаешь?
— Решил, что выпивка тебе не помешает.
Люк с шумом поставил на кухонный стол пиво, вытащил одну банку и протянул ее брату. Трэвис недовольно посмотрел на него, но принял подарок.
— Слышал, что Лили отправляется завтра с тобой в Италию, — усаживаясь на черный кожаный диван Трэвиса, произнес Люк.
Трэвис кивнул так, словно ничего не произошло. Он присел на стул напротив.
— Все верно.
— Она сказала, что ты нанял ее в качестве декоратора.
— И это верно. А что, братишка?
В одно мгновение Люк навис над Трэвисом.
— Если ты сделаешь хоть что-то, что обидит Лили, я с тебя шкуру спущу.
Он отпустил брата и выпрямился.
