и отдохнешь после танца.
– Отдохнуть? – Губы Данте приподнялись в улыбке, и он склонился к ней ближе. – Никаких шансов. Даже отдыхающий волк по‑прежнему остается опасным животным. Твоя терапия работает, и теперь ты увидишь результат лечения.
Почему она выбрала именно этот момент, чтобы посмотреть в смеющиеся глаза Данте?
– Так лучше, – прошептал он, привлекая ее внимание к своим губам. – Расслабься. У тебя есть возможность веселиться, не чувствуя себя виноватой.
Она тяжело вздохнула, в то время как Данте продолжил тем же успокаивающим тоном:
– Ты выглядишь прекрасно сегодня, и, поскольку Мария сейчас занята своим мужем, ты свободна от своих обязанностей и можешь танцевать со мной.
О, это было опасно. Но она не могла сопротивляться. В таком сказочном платье Джесс чувствовала себя иначе: как будто все было возможно для женщины, которая надела это платье. Когда наступит утро, она снова станет дочерью фермера и будет смотреть на вещи по‑другому, а пока…
Что‑то кардинально изменилось между ними, размышлял Данте, пока Джесс раздумывала, стоит ли идти с ним танцевать. Она знала, что это рискованно. Напряжение между ними было слишком сильным. Они знали друг друга хорошо, но в некотором смысле совершенно не знали. По‑прежнему в их пазле отсутствовало несколько частей.
О чем она думала, когда он лежал на массажном столе у нее под руками? Данте старался не думать об этом. Мысли были опасны, потому что одного ее вида было достаточно, чтобы он возбудился. Даже боль, которую он испытывал под ее пальцами, возбуждала его. В Джесс все было возбуждающе. Она была особенной женщиной, которая эмоционально требовала от него большего, чем он когда‑либо был готов дать.
Накопленные чувства взорвались внутри ее, когда Данте заключил ее в свои объятия. В этом было что‑то настолько убедительное и правильное, что само по себе насторожило ее. Это был не просто танец – это был рушащийся барьер. Это было разрешение чувствовать и надеяться на что‑то большее. До сих пор она была с ним так осторожна не только из‑за рабочих отношений. Естественная осторожность сыграла свою роль. Данте был игроком во всех смыслах этого слова. Его связи были многочисленными и недолговечными, хотя в данный момент он заставлял ее чувствовать себя единственной женщиной в его жизни.
Данте умел дразнить. Прикосновения были легкими и пробуждали в ней первобытную потребность. Такие танцы были прелюдией к сексу. Каждый дюйм ее тела ощущал его тело. Данте не оказывал давления, но у тела Джесс были свои мысли. Его бедро касалось внутренней стороны ее бедер, что создало между ними самый тесный контакт, который возможен вне секса. Но как, как ей противостоять ему? И хотела ли она?
– Кажется, ты отвлеклась, – прокомментировал Данте, когда закончился первый танец.
– Нет ничего более далекого от правды, – заверила она. – Я полностью вовлечена в процесс.
– И танцуешь, как в последний раз, – заметил он, ведя ее за собой, когда оркестр снова заиграл.
На этом ей следовало остановиться, вежливо извиниться и выйти из зала. Вместо этого она предупредила:
– Веди себя прилично, или я заставлю тебя сесть, чтобы дать ноге отдых.
– Мне нравится, что ты такая властная, – хрипло шепнул Данте.
– И мне нравится, что ты принимаешь мой авторитет, – возразила Джесс, улыбаясь. Она не могла все время быть серьезной. – В какой‑то момент я подумала, что у меня с тобой будут проблемы.
– Они у тебя точно будут, – пообещал Данте, еще больше притягивая ее к себе.
Танцевать с Джесс было все равно что стоять на краю пропасти над бездной. Любая мысль о том, что они могут перемотать свой диалог назад, чтобы достичь своих прежних осторожных и вежливых отношений, была теперь неправдоподобной, невозможной; этого просто не могло произойти. Им потребовалось всего несколько миллиметров расстояния между телами, чтобы он понял, что Джесс чувствовала то же самое. Между ними не было нужды в лишних словах. Их движения в танце служили им словами. Ни одна женщина никогда не чувствовала его так в танце, как Джесс. На свадьбе было много красивых женщин, но Джесс была только одна. Кто мог заставить его смеяться, как она? Кто был настолько умен, чтобы обмениваться с ним шутками, которые могли быть забавными, но никогда не были жестокими?
– Это лучше, чем я думала, – прошептала она, удивив его своей смелостью. – Еще лучше, – пробормотала она, когда он притянул ее ближе.
Единственным препятствием, с которым он столкнулся, были обязанности Джесс как подружки невесты. Она хорошо разбиралась в деталях и все замечала, а это означало, что она несколько раз оставляла его одного, чтобы помочь обслуживающему персоналу или ответить на вопрос гостя. Эти хлопоты были ей приятны. Хотя танцевать с ним она не отказывалась. Но, помогая невесте, она в то же время давала больной ноге Данте возможность отдохнуть.
Вечеринка продолжалась до поздней ночи. Когда Мария позвала Джесс, чтобы та присоединилась к ней в танце на столе, Джесс засмеялась:
– Надеюсь, ты знаешь, что у меня две левых ноги.
– Слишком поздно, – сказала Мария, когда Мануэль поднял Джесс и поставил ее рядом со своей женой.
Гости собрались посмотреть спектакль, а это означало, что Джесс не могла подвести свою подругу.
– Подними платье вот так, – сказала Мария, поднимая подол своего свадебного платья, чтобы сделать несколько па фламенко. – Согни спину и топай ногами в такт музыке. Хлопай вот так в ладоши.
В новых туфлях, которые становились все более неудобными, Джесс ограничилась серией па и восторженными выкриками «Оле!». Увлеченная превосходным танцем Марии, она танцевала на волне энтузиазма, поэтому, когда музыка закончилась и Мария прыгнула в объятия жениха, Джесс тоже прыгнула – прямо в объятия Данте Акосты, который стоял и смотрел на нее. Поймав ее безо всяких усилий, он унес ее сквозь толпу.
«Вот и все, что можно сказать о решении держать Данте на расстоянии вытянутой руки», – подумала Джесс. Ее волнение нарастало. Эту ночь нужно было запомнить, и, что бы ни случилось потом, она была более чем готова к этому.
Желание остаться наедине с Джесс мучило его на протяжении всей свадьбы. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как побыть с ней наедине. Но как только они вошли в дом, он заставил себя успокоиться. Поставив Джесс на ноги, он спросил:
– Хочешь еще выпить?
– Я еще не пила. У меня же обязанности подружки невесты, – напомнила она ему. – Ясная голова, ни капли алкоголя и все
