Танцевать с Кейдом, да еще после совместного выступления? Это уже совершенно другое предложение, отличающееся от первоначального. А Мелани собиралась прийти на вечер как жена Кейда, помочь ему с Биллом, сказать речь и уйти.
— Дженни, я не… — пробормотала она.
— Мы были бы рады, — перебил ее Кейд и еще сильнее прижал ее к себе.
Господи, его руки такие теплые, такие знакомые!
Мелани так хотелось уступить!
— Но мы действительно не можем, — тем не менее проговорила она.
— Ну, пожалуйста! — попросила Дженни, глядя на них широко открытыми, как у ребенка, глазами. — Вы должны это сделать! Мы все рассчитываем на вас.
Чувство вины, присущее каждой женщине, заставило губы Мелани произнести:
— Хорошо, но…
— Потрясающе! — радостно провозгласила Дженни. — Вы будете вдвоем весь вечер встречи! — она сделала последний глоток, затем поднялась и попрощалась с Мелани и Кейдом. — Увидимся в пятницу вечером. Я все еще надеюсь увезти домой стол «Стикли».
Дженни так же стремительно покинула магазин, как незадолго до этого вошла, ее чашка кофе с последним поднимающимся завитком пара осталась почти нетронутой.
Мелани и Кейд остались одни. Рука Кейда все еще находилась на талии жены. Мелани резко отшатнулась, стараясь как можно быстрее избавится от прикосновения мужа.
— О чем ты только думаешь? Мы же собирались встретиться с Биллом, сказать речь и уехать! — произнесла она.
Кейд хмуро взглянул на нее:
— Это же только танец, Мелани, а не пожизненное обязательство.
— Так ли это, Кейд? Почему-то у меня создалось впечатление, будто все твои действия направлены на наше примирение. — Она покачала головой. Множество раз на этой неделе она сама была близка к тому, чтобы предложить мужу перемирие. — Этого не произойдет.
— Почему, Мелани? Только не говори мне, будто ты меня больше не любишь. — Он подошел к ней и взял ее за подбородок.
— Не люблю, — проговорила Мелани, но посмотреть Кейду в глаза не смогла.
— Неужели, когда ты целовала меня, ты ничего не чувствовала?
Мелани ничего не отрицала, но и не соглашалась. У нее хватало сил настаивать на разводе, но утверждать, что она ничего не чувствует, целуя Кейда, она не могла.
— Нельзя построить наш брак только на поцелуях, Кейд.
— Да, нельзя. — Его брови сошлись на переносице. Отпустить жену — означает крах всех надежд. — Но я точно знаю, что, если не бороться сейчас, впереди нас ждут еще большие мучения.
— Вот что ты думаешь о моем поступке: будто я сдалась без борьбы!
— Ты ушла, Мелани. Я не назвал бы подобное решение борьбой за наш брак.
— Я боролась за него девятнадцать лет, Кейд, а где был ты? На работе, в командировке — где угодно, но только не со мной и не со своей семьей.
— Моя работа…
Мелани замахала руками:
— Я знаю. Всегда была твоя работа, твоя карьера — это все, в чем ты нуждался. И никогда — во мне. Брак — союз двух людей, и нужно уметь уважать интересы и потребности каждого из партнеров.
— Не это ли, — спросил Кейд, указывая на барную стойку и кофейные автоматы, — твой интерес, с которым мне нужно было считаться? По-твоему, я должен был помогать тебе в твоем бизнесе?
— Это только вершина айсберга.
— Но я все осознал. Я здесь, я работаю вместе с тобой, помогаю тебе получить ссуду, что же ты еще хочешь?
Мелани сняла фартук и отшвырнула его в сторону, затем, чтобы хоть чем-то занять руки, сложила газету, оставленную одним из посетителей, и убрала пару валявшихся салфеток.
— Мне нужен человек, который знает меня, знает, что я люблю, а что нет, какой мой любимый цвет, о чем я мечтаю и какой вижу свою дальнейшую жизнь, кто я есть на самом деле, а не то, какой он меня себе представляет.
Кейд мгновенно оказался рядом с Мелани, схватил ее за руку и силой развернул к себе.
— Я знаю все это, — выкрикнул он.
— Нет, не знаешь, Кейд, — сказала она, пытаясь вырваться. — Ты давно перестал этим интересоваться, иначе ты бы не спрашивал, что ты сделал не так той ночью.
Заметив, что по тротуару к кафе широким шагом направляется Эмми, Мелани схватила сумочку и куртку и выбежала на улицу.
— Я на склад за молоком, — бросила она дочери, прекрасно зная, что в холодильнике есть еще целых четыре галлона молока. Ей было необходимо уйти от Кейда, прервать их бессмысленную беседу, в этом она нуждалась гораздо больше, чем в срочном пополнении запасов молочных продуктов.
Кейд подождал десять минут и, поняв, что Мелани не спешит возвращаться, начал расспрашивать Эмми:
— Твоя мама действительно любит это кафе, не так ли?
Эмми порывисто ответила:
— Отец, мне уже почти двадцать лет. Если ты хочешь выудить из меня какую-то информацию, то переходи прямо к сути.
Он засмеялся:
— Ты всегда была слишком сообразительна.
Эмми улыбнулась в ответ:
— Просто я унаследовала немного генов юриста.
Кейд снова рассмеялся, в нем говорило чувство гордости за дочь. Эмми всегда могла настоять на своем в любом споре с родителями: по поводу получения ключей от машины или по поводу более позднего отхода ко сну. В подростковые годы были дни, когда ее дух противоречия превращался в кошмар для окружающих, но, как только она выросла, все это закончилось.
— Хорошо. Да, мне интересно, что ты знаешь о своей матери и ее жизни в последнее время? — проговорил он.
Эмми принялась готовить кофе без кофеина.
— Я не понимаю, почему ты спрашиваешь об этом меня, тебе следует спросить ее.
Кейд взглянул на дверь, через которую несколько минут назад выбежала Мелани:
— Я пытался.
— Маму легко понять, отец, нужно только выслушать ее.
— Я стараюсь, Эмми, но она не разговаривает со мной.
— Может быть, она говорит, но не словами.
Кейд налил себе чашечку кофе, склонился над стойкой и посмотрел на дочь.
— Что это значит? — спросил он.
— Это значит, — сказала Эмми, пробегая пальцами по своим коротко стриженным волосам, концы которых были окрашены в ярко-красный цвет, — все, что важно для мамы, находится в этой комнате.
Кейд осмотрелся по сторонам. У него появилось ощущение, будто он иностранец, находящийся в чужой стране без гида и не знающий местного языка.
— Похоже, мне придется над этим поработать, — пробормотал он.
— Об этом и речь, — произнесла Эмми.
Кейд посмотрел на дочь и увидел слезы в ее глазах. Она пожала плечиком, будто ей все равно, но он мог поклясться, что это совсем не так.
— Я надеюсь, что ты решишь эту проблему, отец.
— Да, — вздохнул Кейд. — Я тоже.
