А Иветт была с ним несколько лет… Она просыпалась рядом с ним, смеялась вместе с ним, разделяла с ним маленькие семейные тайны, занималась с ним любовью долгими ночами…
— Джейн…
Она услышала свое имя, произнесенное еле слышным шепотом, и ее словно ударило током: он желал ее. Джейн закрыла глаза и еле сдержала порыв поднять голову и найти губами его губы. Он желал ее, все его тело желало ее! Что бы Фернан ни чувствовал до сих пор к Иветт, что бы ни говорило его сердце, сейчас, в эту минуту, ему была нужна только она.
— Ты очень красива, Джейн, тебе это известно? — Его дыхание обдавало ее жаром. — У тебя кожа нежная, как у младенца…
Как у младенца? Она тут же подумала о шрамах на своем животе, и это заставило ее напрячься.
— Не бойся. — Фернан заметил ее состояние, но не понял его причину. — Я знаю, что ты думаешь обо мне, и не собираюсь тебя торопить. Но только… эта химия, о которой ты говорила, снова дает о себе знать. — Его голос звучал вкрадчиво, обволакивающе, и Джейн неожиданно разозлилась на нелепость сложившейся ситуации: она хотела его до безумия, до беспамятства! — Расслабься, Джейн. Мы с тобой взрослые люди — можем же мы провести пару часов вместе без всяких сложностей!
Что он имел в виду? Она хотела спросить, но Фернан вдруг развернул ее спиной к себе, продолжая сжимать в объятиях, и Джейн удивилась, что можно танцевать и так.
Они провели на танцевальной площадке больше часа, и Фернан целовал ее бессчетное количество раз, наклоняя свою черную как смоль голову и терзая ее губы.
Джейн и раньше подозревала, что Фернан очень чувственный человек, несмотря на внешнюю сдержанность. Это читалось во взгляде его блестящих темных глаз, в капризном изгибе губ, в движениях гибкого, сильного тела. Но открытием для нее явилось то, что, оказывается, можно заниматься любовью в зале, полном народу!
Фернан проделывал с ней невероятные вещи; его возбуждение ощущалось горячо и остро через ткань одежды, разделявшую их. А когда Джейн позволила себе представить, что было бы, если бы они оказались одни, то едва не лишилась чувств.
Когда началось шоу, Фернан отвел ее к столику, и Джейн знала, что ни за что не дошла бы, если бы не твердая рука, поддерживавшая ее за локоть. Она попыталась сосредоточить внимание на певице с ангельским голосом и фигурой римской матроны, но боковым зрением постоянно следила за Фернаном, замечая каждое движение его руки или поворот головы. Они покинули ресторан сразу после одиннадцати, выйдя в прохладную, благоухающую ночь, залитую светом полной луны. Пока они шли к машине, Джейн изо всех сил пыталась унять дрожь, но тщетно. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беззащитной перед собственным физическим влечением, грубым и сильным, но главное — перед тем, что Фернан проник в самые сокровенные глубины ее души.
А ведь Фернан Тамилье не любил ее! Да, его тело могло отреагировать на близость молодой женщины, но не более того… Он был здоровым, темпераментным мужчиной, его брак продолжался несколько лет, и, несомненно, он занимался любовью еще до свадьбы, подумала она с тоской. Так что все это вполне естественно.
Но желать ее как личность, как Джейн Николсон со всеми ее проблемами и переживаниями? Нет, он ясно дал понять, что ничего этого ему не нужно. И вероятно — да просто наверняка! — если бы он увидел ее обнаженной, то его физическое влечение пропало бы. Фернан привык к совершенству, которым она не обладала даже до аварии. А уж теперь-то…
Что, если быть честной, могла Джейн предложить такому мужчине, как Фернан Тамилье? У него всегда было все: богатство, влияние, красивая внешность. И вне всяких сомнений, его брак был сплошной сказкой, с которым он, сам того не замечая, будет сравнивать любую новую связь…
— Ну, что ты вдруг загрустила? — спросил Фернан, садясь в машину, и, когда она не ответила, взял ее за подбородок, заглянул в глаза и нежно поцеловал. — Поехали отсюда, хорошо?
Машина помчалась по шоссе в сторону Ле-Пюи, и Джейн почувствовала разочарование. Неужели после всего, что произошло в этот вечер, он собирается отвезти ее домой и сдать на руки Норе, словно забытую сумку?
Но через некоторое время «ситроен» остановился в уединенном месте, окруженном молодым кустарником, и Фернан выключил мотор.
— Я хочу поцеловать тебя, Джейн. По-настоящему. — Он повернулся к ней; тишина навевала ощущение, что они одни на всем белом свете. — Я хотел бы целовать тебя по-настоящему всю ночь.
Что же тогда он делал в ресторане, если не целовал меня по-настоящему? — подумала Джейн. Но в следующее мгновение поняла, в чем разница.
Прикосновение губ Фернана на этот раз возбудило желание — дикое, необузданное, туманящее разум, обжигающее огнем, неудержимое. Ее губы раскрылись под его алчущими губами, поцелуй становился все глубже и глубже, пока не захватил ее целиком.
Она прижалась к Фернану, забыв обо всем на свете. Любовь делала ее чувствительной к каждому его движению, к каждому прикосновению. Она отвечала на поцелуи с такой страстью, что Фернан, наверное, был поражен, но ее это не волновало.
Джейн не понимала, что с ней творится. Она никогда не считала себя чувственной, ей всегда удавалось контролировать свое поведение. Но теперь все было совсем по-другому. Она хотела принадлежать Фернану, слиться с ним воедино!
И вдруг словно тревожный звоночек прозвучал в мозгу Джейн. Она испугалась собственного желания — такого безрассудного, такого всепоглощающего. А ведь Фернан сам предупреждал ее об опасности! Он не прикидывался, что любит ее, с самого начала был предельно честен с ней. Как же смириться с тем, что она не более чем предмет для удовлетворения сиюминутных потребностей? Что она почувствует потом, когда эта романтическая ночь будет в прошлом?
— Фернан… — Джейн с трудом освободилась от его объятий; перед глазами все плыло, сердце бешено колотилось. — Подожди! Мне нужно… Я хочу тебя кое о чем спросить.
— Не сейчас! — Он снова притянул ее к себе, но Джейн уклонилась от ищущих губ.
— Нет, именно сейчас, а то будет поздно. Скажи, все это для тебя хоть что-нибудь значит? Видишь ли, я не привыкла… к коротким связям. — Она хотела сказать «романам», но не смогла заставить себя выговорить это слово.
— А к чему же ты привыкла?
Джейн смотрела на него во все глаза. Ей было так трудно заставить себя задать этот вопрос, а он на него не ответил…
Промолчал! Просто промолчал! Впрочем, это и был ответ…
— Я хочу домой, Фернан.
Джейн показалось, что она вернулась назад, в то время, когда не знала о существовании Фернана Тамилье, в тот мир, где самыми страшными событиями для нее были предательство Фреда, ужас катастрофы и кошмарные месяцы после нее. Странно, но все это вдруг показалось вполне переносимым по сравнению с той болью, что мучила ее сейчас.
